Путёвка в спецназ
Шрифт:
— Вот и молодец! Я тебе сейчас какую-нибудь бумагу грозную нарисую — будешь любопытных посылать. Сперва записывать кто! если местный. Ну а чужих крути и в подсобку, завтра приеду — разберусь. Кто у нас такой любопытный!
Эх… Вовремя мы с майором вернулись, ох вовремя! Жизнь замполиту спасли точно… Не только мы с Васильевым такие умные, местные горячие парни уже разобрались, кто виноват!
— И куда это мы собираемся? — поинтересовался майор у подгоняющих снарягу, сосредоточенных парней, во главе с прапором. — Далеко ли путь ваш лежит?
— Да мы это… Пару кругов пробежаться, — забегал
— Ты охренел, старый хрыч! Ладно, сам в петлю лезешь, а молодых то зачем с собой потянул?
— А ты попробуй от них отвяжись! — зло бросил Степаныч.
— Разоблачайтесь народный мстители! Пустышки ваш удел, а не гранаты! Раз башкой думать не умеете!
— Мы все равно эту суку достанем, — прошипел Балагур, парни синхронно кивнули.
— А ну отставить, горячие финские опера! — все происходящее меня просто взбесило. — Ах вы, суки позорные! Значит, Мажора можно в расчет не брать, да?! Мажор, значит, за командира отомстить не хочет! — пытаюсь отломать дужку от кровати. — А может: Мажор — сука?! И всех сдаст?! — наконец-то отломал. Васильев отодвинулся от греха подальше. — Товарищ майор, мне прапоров пи…ть не по статусу, вон табуретка — приступайте.
И пошла потеха… Они еще сомневаются, справлюсь ли я с командованием этими оборматами!!! Еще как справлюсь! Вот только догоню всех, хотя б по разу, и справлюсь!!! А майор молодец не подвел — хотя и слабоват оказался! Никак этого доминирующего самца догнать не может. Пришлось Степанычу подножку поставить, рука то не поднимается. Эх, хорошо табуреточка пошла…
И вышел могучий, великий Егор, В руках булаву он сжимает. Трусливых шакалов, предателей подлых. Суровой рукой наказуя. Вот в праведном гневе пылает лицо, Ведь предали други батыра. Накажет предателей, подлых, никчемных, Суровою дланью своей. Пусть будет уроком, для низких уродов, Гнев лучшего в мире сержанта. Так славься же славься Великий Мажор, Предателей подлых лупцуя.Мелкий и хитрый Санек, первым делом смылся под кровать и умудрился не попасть под раздачу. Что я их считал что ли. Хотя вроде всех отоварил? А когда все запыхались и сидя по разным углам, пытались отдышаться, грустно посматривая на учиненный погром — вылез и зачитал. Мне понравилось, Васильеву тоже — он даже не возражал, что его в поэме не упомянули. Но простил я гадов, только через полчаса, после того как они кряхтя и постанывая, зачитали поэму хором…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Ну что ж, Васильев и Степаныч укатили в город, а я занялся ликбезом… Это вот таким мудреным словом называется вправление мозгов излишне активным личностям в количестве девяти человек. Вначале народ офигел от такой постановки вопроса, потом застыдился, излишней горячности, ну и как результат — поржали… Сперва над замполитом, потом над собой:
Но как говорится, все что ни делается — все к лучшему. По крайней мере, напомнил всем кто в доме хозяин, ну в отсутствие основных фигурантов. Ну да пора приниматься за уборку, бардак знатный навели, я б даже сказал эпический!
Не думаю, что кому-то будет интересно то, как протекал этот процесс… Не шатко, не валко учитывая, что приходилось по одному ходить и лечиться у Пьеро. Без синяков процесс воспитания не прошел… Прав, прав Рогожин — утверждая, что с "звездюлями" можно добиться большего, чем без них…
А вот с утра приключились заморочки, не глобальные — производственные так сказать…
— Подъем!!!
— Мажор, может ну его? Посачкуем? Пока начальства нет… — подал вполне здравую идею Балагур.
И в любой другой день я с готовностью поддержал бы его! Но только не сейчас: не тогда, когда Руслан лежит покалеченный на больничной койке и надеется на меня! Нет уж! Будем пахать, а то некоторые личности, как то с сомнение оставили меня за старшего, я бы даже сказал не уверенно. И вообще!!!
— Бунт?! — добрым таким голосом и самой светлой из своих улыбок, по-отечески так… вопрошаю у этого разгильдяя.
— Ну тебя нафиг… — бодренько соскочив с кровати, Балагур рванул в умывалку. — Народ у нас новый тиран! — и тормознув в дверном проеме, довольно хохотнул: — Я вообще-то за тиранию! Прошу воспринимать, как лесть!
— Балаболка ты! — беззлобно подталкивая смутьяна, заметил Марат. — Егор прав, чего мы стОим: если командир вернется, а мы кондиции потеряли? Получается, что прав Васильев — нам пустышки надо сосать?
Парни замерли — кто, где стоял: пытаясь осмыслить слова Хана. В общем-то, я ни сколько не сомневался в том решении, которое они примут… Молодец Марат, как все повернул! Нет, без сомнения, что мой авторитет достаточно силен, для того чтоб меня слушались, но одно: если из под палки, совсем другое: по собственному желанию. Понимать надо! Да и нет у меня желания портить отношения…
— Значит, нужно показатели улучшить, — глубокомысленно изрек Сашка.
— Нет, Санек, — качаю головой, — у командира система была, а мы можем и напортачить. А вот делать все как при нем, это да… Кстати, идея! Можно физуху подтянуть! На турнике поподтягиваться, поотжиматься и пресуху пожмем. Если прибавим, все плюс! От такого дурного мяса не будет, если и нарастет то мышца. Решено каждый час по сто пятьдесят отжиманий…
— Егор! — взвыл Балагур. — Командир то только по сотке заставлял, и то пару раз в день!
— Вот именно заставлял, — не дав мне ответить, влез Сашка, — а ты сам будешь! — и, подняв палец вверх, глубокомысленно изрек: — По собственной инициативе!
— Да это форменное издевательство!
— Что ты ноешь? — усмехнулся Пепел. — Ты сколько за раз, можешь отжаться?
— Меньше тебя…
— Ну, все же?
— Ты типа не знаешь?
— А ты вслух скажи.
— Ну, четыреста…