Путеводитель
Шрифт:
На меня вдруг напала странная сонливость, но я нашел в себе силы утвердительно махнуть головой.
— Вижу, уже начинает действовать. Ляг, отдохни, если хочешь спать, не противься этому. Так процесс внедрения пройдет быстрее, — сказал Веха.
Я хотел что-то ответить, но глаза закрылись сами собой и я тупо выключился.
Казалось, проспал я не больше получаса, но разбудил меня какой-то непонятный шорох. Протерев глаза, я огляделся и увидел Веху, лежащего на столе на своих руках и, видимо, тоже спавшего. Решив его не будить, я понял, что жутко хочу пить, и решил отправиться на поиски воды. Быстро осмотрев комнату, я не нашел никакой жидкости, но зато услышал, что где-то капает вода. Ориентируясь на слабый звук падающих капель, я пошел по коридору, приведшему нас сюда. Через пару десятков метров, я увидел покосившуюся дверь, за которой меня поджидала чудовищно ржавая раковина, из крана которой капала вода. Мерзко проскрипев, вентили на ней провернулись, дав мне толщиной со спичку струю почти чистой H2O. Приникши к воде, я словно отключился от мира, настолько мне хотелось пить. Наконец, утолив жажду, я вернулся в реальность и только тогда услышал странные звуки, исходившие из коридора, по которому я сюда пришел. Осторожно приоткрыв дверь, я выглянул в коридор. Полутьма, царившая в нем, давала мне обзор не дальше пары метров. Так что я, стараясь идти максимально тихо, двинулся обратно к месту, где спал Веха. Подходя все ближе и ближе я, наконец, понял, что за звук слышал. Это был скрежет когтей по бетону. Гадкий и до боли пугающий. Я остановился и не знал, что делать дальше. Идти на помощь Вехе, дерзкому мальчишке, который спас меня, а затем практически избил? Или подождать развития событий? Но все эти сомнения перекрыло самое главное чувство, постепенно набирающее обороты во мне вместе с ускоряющимся биением сердца. Страх! Страх и безумный темный ужас наполняли меня. Несмотря на оглушающее бессилие, тело все еще повиновалось мне, и я осторожной поступью стал отходить вглубь коридора. Постепенно звуки становились тише, пока не исчезли совсем. И только тогда я, уже не сдерживая себя, смог дать волю всепоглощающему чувству паники и просто бежать. Неважно куда, главное — подальше
…
Яркий свет бил в глаза. Прикрывшись рукой, я несколько раз моргнул, подождав пока не пройдут цветные круги перед глазами. Наконец зрение прояснилось, и я смог оглядеться вокруг. Находился я, можно сказать, в чистом поле, если бы не небольшое здание за моей спиной. Было оно, видимо, давно заброшено, так как окна зияли черными провалами, а дверь представляла собой две доски, висящие крест-накрест. Постояв пару секунд, я решил пройтись вокруг, так сказать, оценить обстановку. Забираться в здание я не стал, и так видно, что внутри меня никто не ждет. И через пару минут я уже знал, что идти мне нужно в противоположную от солнца сторону, так как на горизонте виднелись какие-то строения. Тем временем солнце палило просто нещадно, и вскоре буквально каждая пора моей кожи сочилась потом. Вспомнив школьные занятия по ОБЖ, я, сняв верхнюю одежду, решил намотать её наподобие чалмы. Предварительно пришлось вытащить из карманов куртки все, что там завалялось. Удивительно, но там оказался небольшой швейцарский нож, пару упаковок активированного угля и железный раскладной стаканчик. Наверное, я переложил часть вещей из «тревожного» рюкзачка, который мне дал Стас, себе в карманы. Ну а сам рюкзак благополучно забыл еще на автовокзале в подсобке. Странно, что я сейчас мыслил так спокойно и логично. Видимо, прошедшее со мной еще не успело нахлынуть шоком на мое сознание. А может за все это время безумного путешествия моя психика стала крепче. Хотя вряд ли. Вспомнив моменты, когда я от страха готов был бежать, куда глаза глядят, сразу понимаешь, что таким же и остался. Не героем, так сказать. Ну, хоть в панику не впадаю, и то хорошо. Наконец, в моих руках оказалось слабое подобие тюрбана и, водрузив его себе на голову, я с оттопыренными карманами джинсов направился к виднеющимся на горизонте зданиям. Там должны быть люди, а значит, и цивилизация.
Часть 3
Спустя несколько часов под безжалостно палящим солнцем я понял, что близкий горизонт сыграл со мной злую шутку. Несмотря на пройденные мной километры, здания, которые я видел, приблизились совсем на чуть-чуть. Я уже стал думать, что просто увидел мираж, но начинающийся закат успокоил меня. Стали различимы отдельные детали строений, правда, теперь я понимал, что до темноты дойти не успею. Ночевать в пустом поле как-то не хотелось совершенно. Да и жажда начинала мучать меня все сильнее. Пройдя еще несколько шагов я уже решил просто лечь на голую землю и попытаться заснуть, как моего слуха коснулось журчание близкого ручья. Покрутив головой, я примерно определил направление и в уже почти сгустившихся сумерках поспешил в вожделенной воде. Немного поплутав, я все-таки нашел искомый ручей, на проверку оказавшийся совсем маленьким, еле пробивающим себе путь сквозь песок и камни. Воды была в нем мутновата, так что я решил вспомнить уроки, данные отцом на тысячах рыбалок, на которых я был с ним. А именно отфильтровать воду при помощи угля и какой-нибудь ткани. Соорудив импровизированный фильтр, я положил его на раскладной железный стаканчик и пригоршнями стал вливать воду. Это оказалось не так легко, как мне казалось. Но через несколько минут я наполнил емкость почти полностью. И хотя вода отдавала мелом и была немного неприятна на вкус, я выпил её всю до последней капли. Что-то мне подсказывало, что очищенная таким образом вода не слишком полезна, и я решил остановиться и довольствоваться одним стаканчиком. К тому же жажда отошла на второй план. Теперь в желудке явственно урчало. Нестерпимо хотелось есть. Но я прекрасно понимал, что найти что-либо съестное в кромешной тьме уже наступившей ночи дело не то что непростое, а просто невозможное, а может, даже и опасное. Так что мне оставалось лишь терпеть и ждать утра. Я решил попытаться заснуть. Свернувшись калачиком и превратив тюрбан в подобие подушки, я почти удобно устроился на теплой после жаркого дня земле. Несмотря на дикую усталость, сон не шел. Был ли в этом виноват голод или не слишком комфортная постель, я не знал. Поэтому просто лежал в позе эмбриона с закрытыми глазами. Постепенно тело затекло, и я поменял положение, улегшись на спину и заложив руки за голову. К моей радости холодно не было: дул теплый ветерок, да и земля остывала не слишком быстро. Хотя я знал, что все это обманчиво и к утру я все равно проснусь озябшим и мокрым от росы. Но пока я довольствовался тем, что было, и смотрел на удивительно яркие звезды. Теперь их не заслонял электрический свет города, и они могли сверкать, как и должны были. Я попытался найти Большую медведицу, чтобы хотя бы быть уверенным в похожести этой Земли на мой мир. Перед моими глазами теперь был звездный «ковш», знакомый с детства. Наверное, так же наши предки смотрели на звезды, вот только не думали о них, как о шарах раскаленного газа, медленно плывущих в безвоздушном пространстве. Для них эти яркие точки были всем и ничем, душами предков, богами, ну или просто ночным огнем. Но кому-то этого показалось мало, и он стал систематизировать привычную небесную россыпь. Может, так и появились знакомые нам созвездия. Ну, благодаря фантазии людской их названия были необычны и запоминаемы. И теперь какой-то отдаленный потомок типа меня рассматривает созвездия чужого мира, вспоминая свой дом. Так, думая обо всем сразу и ни о чем, я не заметил, как заснул. И, как мне показалось, в тот же миг, мне пнули в бок чем-то твердым. Казалось, я на секунду закрыл глаза, но открыв их, увидел уже яркое солнце и хмурое лицо кавказской национальности, склонившееся надо мной и заносящее свою ногу для еще одного пинка по моему бренному телу. Но в мои планы это совершенно не входило, и я, перекатившись, попытался встать. К сожалению, мой «пинатель» был видимо не один, так как меня в очередной раз ударили, правда, на этот раз уже рукой.
— Встать, грязный кяфир! И держать руки на виду! — прокричал мне, тот, который бил меня первым.
Это, оказалось, трудно выполнить, ведь руки приходилось держать почти поднятыми. Но кое-как я справился и вот теперь стоял в полный рост, щурясь от яркого солнца.
— Ну что, сын шакала, кто позволил тебе спать на земле ханского царевича Всеволода? — резко бросил он мне в лицо непонятные слова. Хотя я, конечно, понимал каждое из них в отдельности, но общий смысл ускользал от меня.
— Видите ли, я не умышленно здесь оказался. Просто так получилось. Я не хотел нарушать ваши законы, — попытался я поправить положение.
Но, видимо, мои изречения не возымели должного действия, так как уже другой мужчина кавказкой национальности резко ударил меня ногой под колено, заставив упасть на четвереньки.
— Как ты смеешь, блудливый оползень, стоять не на коленях перед достойными сынами Белого Ханства. Только за это тебя стоит четвертовать. И кто приказывал тебе опускать руки? Димхан, обыщи этого презренного, — грубо и высокомерно сказал он, глядя на меня сверху вниз.
Мне ничего не оставалось, как поднять руки и стоя на коленях унизительно подвергнуться процедуре обыска, словно я какой-нибудь преступник. Пока меня бесцеремонно лапал другой верзила, тот, который был здесь, вероятно, главным, стоял передо мной, рассматривая меня с брезгливой и удивленной миной на лице, словно я новый вид насекомого. В это время я тоже смог как следует разглядеть своих мучителей. Они были одеты в странное подобие военной формы, вот только сделана она была словно из парчи, да и напоминала скорее какой-то восточный халат. Полы его достигали колен, откуда выглядывали темно-бордовые шаровары. На ногах же были одеты полуботинки удивительно схожие с берцами. Подняв глаза выше, я увидел блестящий значок на груди этого непонятного мужчины. А взглянув на лицо, понял, что поторопился с определением кавказской национальности. Скорее это был метис с яркой смесью восточной и славянской крови, и все это приправлено узким разрезом глаз и темно-желтой кожей. В общем, определить национальность этого злодея я бы с первого раза не взялся. Тем временем обыск был закончен, и меня, подняв за шкирку, вновь представили пред очами главного «пинателя».
— Что же с тобой делать, безумец? Ты, наверное, не знаешь, какая тебе полагается кара, раз столь спокойно себя ведешь. Да и внешность у тебя странная, никогда раньше такой не видел. Ну что ж, отвезем тебя в столицу нашего улуса, а там посмотрим, — с этими словами они тычками подняли меня с колен и куда-то повели, как я понял спустя пару минут, к их средству передвижения. Обогнув небольшой холм, мне открылся чудесный вид на проходящую мимо дорогу. Теперь я понял, что до цивилизации мне оставалось всего ничего. Вот только после такого приема сомнения в нужности мне этой самой цивилизации закрались по самое не могу. Но деваться уже некуда, придется знакомиться с местными обычаями и традициями. Так сказать вливаться в общество. Подойдя к непонятному сооружению, которое я вначале принял за груду хлама, мои провожатые, заковав меня в чудовищно огромные кандалы, по-другому их язык не поворачивался называть, принялись заводить свою колымагу. Через какое-то время изо всех щелей этого гротескного средства передвижения забили тонкие струйки пара, и я понял, что двигателем внутреннего сгорания здесь и не пахнет. А значит, надежды на спасение при помощи местных технологий мне точно ждать не придется. Какая уж тут высокая наука, если они ездят на паровых телегах! Но тех, кто меня заковал, мое мнение о местных технологических достижениях, похоже, совсем не волновало. Они молча загрузили меня в подобие заднего сидения забранного со всех сторон решетками и, усевшись спереди, запустили двигатель своего агрегата на более высокие обороты, потихоньку тронулись с места. Один из них вытащил из приборной панели небольшой приборчик и стал водить возле моих ног. Раздался чудовищно знакомый звук, а именно треск похожий на тот, что издает работающий счетчик Гейгера. Я непроизвольно подскочил, ведь, судя по звуку, это средство передвижения неслабо фонило. То есть сейчас мое тело пронзали невидимые нейтроны радиационного излучения. От осознания этого факта вся моя кожа стала зудеть, хотя я понимал, что это глупо. За столь короткое время я бы просто не успел ощутить отрицательных эффектов от облучения радиацией. Тем не менее, как я уже сказал, тело мое непроизвольно дернулось, и мой провожатый лишь ухмыльнулся на мои конвульсии.
— Вижу, ты знаешь, что такое Сила Шайтана. Но не бойся, нам удалось заставить её служить нам. Да и ехать тут недолго. Не думаю, что ты станешь проклятым. Но если что, у нас всегда есть средство для твоего очищения, — он ухмыльнулся и, достав из-за пазухи монстрообразного вида револьвер, красноречиво повертел им перед моим носом.
У меня начинало складываться устойчивое ощущение, что я попал в какую-то очень нехорошую версию своего мира. Реальность, полную психов и фанатиков, да еще и владеющих атомной энергией. Все происходящее со мной вновь казалось сном. И нужно лишь посильнее ущипнуть себя, чтобы проснуться. Что я собственно и сделал, но ощутил только боль от щипка. Окружающая же меня действительность ни на грамм не изменилась. Значит, все-таки чудовищная, но реальность. И пока я проводил время в философских рассуждениях о бренности мира, средство передвижения, в котором находилось мое тело, набрало довольно приличную скорость. Видимо, небольшая аэродинамика с лихвой компенсировалась мощью атомного мотора. Итак, ветер свистел в неплотно пригнанных частях самоходной повозки, что уносила меня в непонятное будущее, а я сидел и разглядывал проносившиеся мимо пейзажи. Были они довольно однообразны и скучны, но все-таки давали небольшую толику информации о том мире, в который я попал. Например, судя по количеству встреченных людей, основная масса населения была сосредоточенна в городах, ну или мне попалась действительно пустынная местность. Да и встречных транспортных средств я как-то не увидел. Лишь один раз в небе промелькнул до боли знакомый сигарообразный контур дирижабля. Значит, авиации имела место быть в этом мире. Правда, такая же примитивная, как и наземные средства передвижения. Пока я разглядывал окрестности, мои провожатые не обращали на меня внимания, лишь изредка поглядывая через плечо, чем я там занимаюсь. Скорее всего, по моему любопытному взгляду им стало понятно, что я неместный. Правда, я не стал им объяснять, насколько далеко от них живу. Все равно не поверят. Так что мы ехали: я глазел по сторонам, а они молчали. Идиллия продолжалась довольно долго, и меня уже начало клонить ко сну, когда я почувствовал знакомый аромат свежего выхлопа двигателя внутреннего сгорания. Это был как запах дома для меня. Я искал глазами источник сего аромата, но ничего не увидел. А вот мои сопровождающие изрядно забеспокоились. Вероятно, этот запах предвещал для них беду. Правда через какое-то время напряженность в их взглядах пропала. И тут я увидел его. На горизонте словно вырастал город, сошедший с картинки книги восточных сказок. Высоченные минареты царапали небо, а огромные купола, словно спины диковинных рыб, выгибались дугой, ломая горизонт. Все были непривычно титаническим, словно бы строили все это великаны и для великанов. Увидев мой восхищенный взгляд, тот, который был главным и сидел на пассажирском кресле, ухмыльнулся и сказал:
— Сразу видно, в ауле родился, раз так смотришь. Хотя можешь восторгаться, ведь это столица нашего улуса. Смотри и пусть ноги твои подгибаются от величия несравненной белокаменной Абьяды, — патетически закатив глаза, закончил он.
Я же, пропустив его слова мимо ушей, продолжал разглядывать этот удивительный город. Вскоре мы въехали на одну из главных улиц. Вокруг было огромное количество народа, причем некоторые отдельные представители выглядели иногда совершенно фантастично. И это касалось не только одежды, но и всевозможных татуировок и пирсинга. У меня складывалось ощущение, что я попал на какой-то фрик-парад. Но, судя по скучающему виду моих провожатых, для них это было обычное дело. Непонятно было также, почему на дороге мы являлись единственным механическим транспортным средством. Широкая трасса пустовала, и лишь по краям неспешно двигались конные повозки, вперемешку с людскими массами. Все это напоминало мне какую-нибудь Англию начала 20 века, ну, естественно, то, что я знал, из учебников и Интернета. То есть научно-техническая революция шагает вовсю, но пока только в умах людей и научных лабораториях. Простой же человек изредка видит чудеса прогресса, принимая их вначале настороженно, затем привыкая и успокаиваясь. Так и здесь редкие проблески технологий, как мазки ярких красок на серой картине обыденности. Все это давало пищу для размышлений, но информации было пока еще очень и очень мало. Непонятно было и то, что я стал относиться к новому миру так приземленно. Ни тебе восторгов и криков «О, боже! Я же в параллельной вселенной!» А лишь анализ окружающего мира и попытка его понять. Как я уже думал, возможно, это просто последствия шока. Хотя мне ближе была теория моего привыкания ко всем этим путешествиям между мирами. Вот я такой морской волк, только плаваю не в океане, а по другим реальностям. И мой прожжённый разум уже заранее выискивает слабые и сильные стороны моего нового дома. Чтобы знать, что может мне пригодиться в моих странствиях. В таких странных мечтаниях я не заметил, как въехали видимо в какую-то военную или, может, просто запретную зону. Вокруг высились блеклые мрачные стены, изредка разрезаемые узкими окнами-бойницами. И все чаще попадались транспортные аппараты, похожие на наш. Вот только угрожающе топорщащиеся пушки на крышах этих монстров говорили об их немного другом назначении. Пропетляв несколько таких военных «боевых» кварталов мы остановились у неприметного здания, большего всего напоминающего простую бетонную коробку. После всего городского великолепия, через которое мы проезжали вначале, эта унылая однообразность резала резким контрастом. Но, видимо, это было для чего-то сделано. Но для чего, оставалось пока тайной для моего разума. Мои провожатые же, не теряя времени, вытащив меня из транспортного отсека своей атомно-паровой повозки, потащили к входу в это здание. Наверное, я производил впечатление очень опасного преступника, так как в дополнение к моим чудовищным наручникам мне пристегнули на шею угрожающего вида ошейник. Это приспособление будило во мне смутные ассоциации с одним фильмом. Там подобные штуковины вешали на преступников, причем все было на радиосигналах. И если обладатель ошейника отходил от источника сигнала дальше определенного расстояния, срабатывал детонатор, и заключенному просто отрывало голову взрывом. Теперь, я думаю, вы понимаете, почему я мгновенно вспотел, связав свою ассоциативную память с реальным механизмом, висящим у меня на шее. Но державшие меня под руки парни, не обращая внимания на мою мандражную реакцию, продолжили тащить меня в неизвестном направлении. К счастью, переноска моего тела по закоулкам этого серого здания продолжалась недолго, и спустя пятый или двадцать пятый поворот меня втолкнули в дверь, оставив наедине с грузным мужчиной за огромным письменным столом. Я стоял столбом, так как не знал, что делать в подобных ситуациях. Прямо сказать, опыт у меня был в таких случаях небольшой. Решив пока просто рассмотреть моего будущего, так сказать, оппонента, я наглым образом начал на него пыриться. Выглядел он, словно природа решила отдохнуть над его внешностью. Не то что бы он был урод, скорее в нем не было ничего лишнего. Представьте себе ребенка, которому дали задание вылепить голову человека. Я думаю, невинное дитя не будет отвлекаться на всевозможные мелочи, типа ровного носа или там мимические морщины. Сделает шар сначала, затем отметит уши, подбородок, глаза, рот, нос и вуаля! человек готов. Вернее его прототип. Что-то подобное и видел я перед собой. Вырезанный из камня бюст и то смотрелся бы поживее этого прототипа, сидевшего передо мной. Сюрреализма добавляло одеяние этого субъекта, если у моих сопровождающих это было пародией на военную форму с восточным колоритом, то здесь я видел почти «официальный» стиль. Знакомая мне ткань, похожая на парчу, но уже расшитая серебряными нитями с небольшими вставками из странных символов, напоминающих арабскую вязь. Все это великолепие венчала почти что рубашка с вроде бы галстуком, а может, просто плохо повязанным шарфом. К моей радости, видел я только верхнюю половину осматриваемого мной субъекта, нижняя же была скрыта столом. Так что продолжение банкета увидеть мне сейчас было не суждено. Да и сам мужчина, видимо, ощутив мой взгляд, оторвавшись от каких-то читаемых им бумаг, грозно поднял свои очи. А вот взгляд его меня смутил до самых костей. Было в нем что-то пронзающее и деформирующее силу воли. Видимо внутренний стержень этого странного человека был тверд, как алмаз.
— Ну что ж, уважаемый. Для начала я представлюсь. Зовут меня Андрей Бессланович Гек. По уставу вы можете называть меня Андрей Гек. Звание мое — старший визирь по охранным делам. Ну, а теперь давайте узнаем, кто вы такой и зачем оказались на нашей земле, — в упор спросил он меня.
В этот момент я немного впал в ступор, так как вновь не знал, пытаться ли мне солгать или прослыть сумасшедшим. И допрашивающий меня Андрей Гек, словно почувствовав это, резко бросив на меня взгляд, сказал.
— Думаю, вы не станете придумывать всевозможные небылицы, так как у нас довольно свободная форма добычи правдивых показаний. Я бы сказал, не стесненная никакими цивилизованными рамками, если вы понимаете, о чем я.
Конечно, понимаю. Такого красноречивого намека о возможности применения пыток я еще не видывал. Сомневаться в своей силе духа мне уже приходилось не единожды, так что я решил, что лучше показаться психом. С сумасшедших спрос-то поменьше. И вздохнув полной грудью, словно в омут окунулся, начал рассказывать свою историю. Спустя почти полчаса и еще около десятка уточняющих вопросов, визирь встал из-за стола и вплотную подошел ко мне. Обойдя меня кругом, он осмотрел меня со всех сторон, словно надеясь найти ответ, говорю ли я правду или нет. Невольно я ощутил запах мяты и корицы, исходивший от него. Совсем неожиданный аромат от огромного мужчины, одетого в парчовый халат, и лицом своим напоминавший неудачное произведение начинающего скульптора.