Путеводная звезда. Том 1
Шрифт:
После чего подушечкой большого пальца очистил матовую поверхность искусственного глаза от гари. Зеленый круг, в котором белый трилистник привычного мне по прошлой жизни знака радиационной опасности. И едва видные, совсем маленькие буквы: «Nkr.com».
Корпорация Некромикон. Ну вот и встретились снова.
Чтобы достать импланты, пришлось забыть про брезгливость. Выковырял я только один – крепко сидит, пришлось ножом поддевать. Когда выдернул имплант, разрывая проводки, прошелся и по трупам остальных неасапиантов. Не у всех импланты сохранились, но даже из оплавленных
И только после этого прошел в центр трикветра Симонова, к воздевшей к небу руки окаменевшей фигуре.
Странно – у создавшего и контролирующего конструкт одаренного был только шестой ранг. Пусть золотой, но только шестой. Подумал я об этом мельком, потому что больше внимания уделил гербу на печатке перстня.
Национальный клан Юсуповых. Кроме князя Андрея Юсупова я из них никого не знаю. Но создававший конструкт оператор, он же архитектор, явно был не им. Князь невысокий, а этот ростом точно выше.
Кроме перстней, ничего больше на создавших трикветр Симонова одаренных не было – их убило не мое демоническое пламя и Тьма, их убила – выжигая до костей, энергия конструкта, над которой они потеряли контроль.
С остальных головешек также собрал перстни. Все девять человек шестого и пятого рангов. Трое – непосредственно перекачивающие энергию стихий создателю конструкта, шестого, все серебряного уровня. Остальные, работавшие как резервуары, пятого ранга.
И у всех на перстнях гербы клана Юсуповых. Даже без доступа к хранилищу филактерий теперь можно узнать по персоналиям, кто именно это был.
Перстни контролеров конструкта и импланты неасапиантов убрал в пустой подсумок – не в тот, где лежали перстни практикантов. Не хотелось, чтобы они лежали рядом.
– Let’s go, Chumba, – выходя из черного круга гари, на английском обратился я к бурбону, жестом увлекая его за собой.
Не знаю почему, но когда с этим монстром говоришь на английском, мне кажется это естественным. Русские же слова из зубастой пасти такого монстра вводят меня в состоянии когнитивного диссонанса.
Наверное это все потому, что я в прошлой жизни привык смотреть произведения массовой культуры на языке оригинала. И привык, что разные монстры, инопланетяне, демоны и прочие Волан-де-Морты разговаривают именно на английском.
Довольно странные мысли одолевали меня во время того, как я вместе с Чумбой двинулся по каменистой равнине к плато. Это происходило вполне естественно, и прогнать эти мысли я не собирался. Потому что думать о том, что всех защитников плато привел сюда именно я, и все их смерти на моей совести, мне не хотелось. И еще более не хотелось пользоваться ментальной практикой, для того чтобы убрать в сторону эмоции. В тот момент мне показалось это определенной трусостью.
Подножие превращенного в крепости плато было устлано трупами демонов, бурбонов и гончих. Несколько раз приходилось даже идти по грудам трупов – свободной земли просто не было.
На скалу подниматься с помощью телепортации не стал, обошел плато со стороны пологого спуска. Здесь уже встречались тела защитников. Проходя мимо, всматривался в каждого. И с каждым увиденным мертвым телом – бурбонов в красной раскраске моего племени, и заметной в грудах тел черной брони гуркхов, приходило понимание – легкой кровью отделаться не получилось.
Жила у до этого меня такая надежда, не без этого. Но только во время пологого подъема я насчитал двадцать три тела гуркхов и больше сорока мертвых бурбонов. Отстраненно осматривая каждого убитого защитника – каждого, кого видел, я словно продолжал подъем на собственную Голгофу.
Пока поднимался, на меня четыре раза бросались недобитые искалеченные гончие. После второго раза я поднял с тела гуркхи дробовик – пусть прогоном энергии по каналам временно подняться на ноги я себя заставил, но пользоваться силой было непросто.
На самом верху, на одной из разрушенных каменных баррикад лежал Мустафа. Сириец был без шлема, и смотрел невидящим взглядом в багряное небо. Его карие глаза очень ярко выделялись на залитом кровью бронзовом лице. Правой руки у Мустафы не было, доспехи иссечены осколками, а из груди торчало сразу три обломанных костяных меча.
Подойдя ближе, ногами оттолкнул несколько трупов «чужих» бурбонов и гончих от тела Мустафы, и стащив с баррикады, положил его ровно на землю.
«Олега, ну какой дебил, вот где таких берут, а?! Только дебилы впрягаются за чужие жопы!» – прозвучали в памяти его слова и фразы, услышанные в первый день нашего знакомства.
– От дебила слышал, – беззвучно, одними губами произнес я, прикрыв сирийцу глаза.
Рядом с Мустафой, на этой же и соседних баррикадах, лежали тела еще недавно бывшие «человеческими организмами».
– Сам ты человеческий организм, – снова беззвучно и себе под нос произнес я, оглядывая каждого из них и запоминая искаженные в смерти лица.
Здесь было одиннадцать человек, собравшиеся около своего командира. Все мертвы. Судя по синей – глубокого синего цвета коже, яркой как летнее небо, стрелять в последние минуты жизни они продолжали потому, что движение в их телах поддерживалась стимуляторами. Смертельными дозами, позволяющими действовать, когда организм уже по факту умер. Подобное использование стимуляторов на основе биогеля запрещено дополнительными протоколами к Женевским конвенциям, но они в это мире не действуют.
Устроившийся поодаль на сиденье автоматического гранатомета гурхка был мертв. Глядя со своей позиции сверху вниз на груды поверженных врагов, он улыбался. Мертв был и его второй номер, и еще десяток непальцев, прикрывавших позиции минометов и гранатометов от волны нападающих тварей.
Когда миновал первую линию баррикад, увидел, что и здесь все вокруг буквально завалено телами гончих, демонов и бурбонов. И чуть погодя под грудами тварей заметил сначала одно, а после еще два перепончатых костяных крыла. Костяные ящеры. Каждый из них был завален грудами тел атакующей орды. И где-то там, думаю, четверо гуркхов, которые покинули базу во время нашего с Андре здесь появления – вспомнил я виденный момент их отлета. Вернулись значит. Очень вовремя. Один из ящеров, кстати, сейчас шевелился, выбираясь из-под груды тел.