Путеводная звезда. Том 1
Шрифт:
Страх смерти и заменяющий кровь адреналин все же в критической ситуации дают невероятные способности. Заменяя разум животными инстинктами – как у лисы, которая попав в капкан отгрызает себе лапу. Лапу себе отгрызать не пришлось, но повреждения почти сравнимы – я не гуттаперчевая девочка гимнастка, и тело мне исполненного маневра не простило.
Очень хорошо в момент уклонения почувствовал, как рвутся сухожилия. Но летящий мне в спину второй меч отбить сумел. Продолжая невероятный кульбит, перехваченным мечом притормозил его полет, заставив воткнуться в землю. Время вернулось
Чтобы не воткнуться лицом в землю рядом, мне пришлось схватиться за его рукоять. Все, силы и резервы организма кончились. Из скольжения меня выбросило очень жестко – остановив ускорение разом, словно воткнув с разбега в бетонную стену. Слишком много сил я затратил, два раза обгоняя время на максимально возможной скорости.
Это было опасно.
Вождь бурбонов все точно рассчитал – уклоняясь от броска первого меча, я повернулся спиной, и второй клинок, не почувствуй я его приближение, вскрыл бы меня сейчас по позвоночнику, как сардину на разделочной доске.
Повезло. Дуракам и новичкам везет, а я определенно в этом мире новичок.
Да кого я обманываю. Я определенно (сегодня) не очень умный, как показал опыт поединка с вождем кровавых бурбонов. Хотя… Вся история европейской экспансии кратко изложена в рассказе Джека Лондона «Неукротимый белый человек». Чем глупее белый человек, тем успешнее он насаждает цивилизацию. С такой мыслью я и сделал первый шаг, оттолкнувшись от воткнутого в землю второго меча.
Хотелось мне сейчас только одного. Лечь и свернувшись калачиком просто закрыть глаза. Но делать этого категорически нельзя. Потому что тогда все то, что я только что совершил, потеряет смысл. С такими мыслями я сделал второй и третий шаги и даже вдруг понял, что не сбираюсь падать.
Слава полковнику Николаеву, моему мудрому наставнику слава! Это уже я подумал, делая четвертый, пятый и следующие шаги, уже перестав их считать. Потому что опасность упасть и отключиться отступила.
Вернусь домой (если вернусь), куплю все доступные на аукционе номерные бутылки Курвуазье, и ему подарю: изматывающие тренировки научили меня черпать для восстановления стихийную силу буквально из воздуха. И сейчас я с каждым шагом двигался все увереннее.
Способность черпать частички стихийной силы буквально из воздуха помогла мне сохранить способность действовать. Правда, не ушла боль из искалеченного пируэтами тела – но когда это мешало великим свершениям.
«Пока обе ноги на месте, варяг не хромает».
Сейчас на меня смотрят демоны и бурбоны. И мне нельзя показать слабость – для них я должен видится тем самым неукротимым белым демоном, что когда-то нес цивилизацию на страшные Соломоновы острова.
Но кроме чужих иномирцев, на меня смотрят и родезийцы с немцами из делегации европейского союза. Им мне нельзя показать свое истощение (тупость). Потому что европейцы, в отличие от иномирцев, рассказ Лондона читали – на лекциях посвященных колониальной эпохе его как Библию изучают.
Я определенно сегодня не очень умный, но
Наконец дойдя до обездвиженного последним усилием противника, я воткнул алый клинок в землю. Надо же – только сейчас заметил, что первый меч у меня все еще в руках. Причем сжимал его рукоять я так, что костяшки от напряжения побелели, и чтобы разжать кулак потребовалось серьезное усилие.
Стараясь незаметно придерживаться за рукоять воткнутого в землю меча, опустился на колено перед противником. Вождь кровавых бурбонов едва дышал – финальный бросок многого ему стоил. При моем приближении костяной мутант попытался шевельнуть пальцами, но у него это плохо получилось.
Схватив противника за кость гребня на затылке, я поднялся. Как упор снова очень пригодился воткнутый в землю меч. Хотя силы и понемногу восстановились, но я без него мог и не справиться. Общее истощение после невероятно долгой гонки в скольжении терзало физической болью, да и передвигаться с порванными связками и сломанной голенью сомнительное удовольствие. Кровь из раны на лице еще некстати глаз заливает, и шею неприятно липко щекочет.
На арене все это время стояла мертвая тишина. В которой именно сейчас удивительно громко раздались размеренные хлопки. Подняв голову, я присмотрелся к делегации европейцев – хлопал один из них.
Воу, знакомое лицо. Бастиан фон Валленштайн, собственной персоной.
Заметив, что я нашел его взглядом, Бастиан ударил кулаком в грудь и выбросил руку в римском салюте. Жест, в его мире себя не дискредитировавший. Но даже несмотря на это пересилить себя и повторить я не смог. Двумя пальцами коснувшись виска, в ответ исполнил щегольское воинское приветствие.
Кивнув Бастиану, радуясь вынужденной задержке и возможностью незаметно перевести дыхание, я перехватил длинный и острый затылочный гребень вождя-бурбона. И поволок его прочь от стены, ближе к родезийцам. На трибунах снова воцарилась звенящая тишина, мне почему-то никто больше не похлопал.
Оттащить бурбона прочь мне нужно было по двум причинам. Первая – утилитарная, просто привести себя немного в порядок, еще больше восстановив силы. Вторая – банальная, желание выжить. Потому что сейчас предстоял третий акт марлезонского балета.
Показательно не спеша дотащив переломанного и истощенного бурбона практически под стену рядом с родезийцами, я обернулся к ошарашенной и растерянной группе бойцов с красными ладонями на груди, только что потерявших своего самого сильного воина и вождя племени.
– The Lannisters always pay their debts, – раздельно произнося слова, сообщил я обезглавленному племени бурбонов.
«Ланнистеры всегда платят долги».
После произнесенной фразы я сделал вид, что немного подумал – а на самом деле в это время размеренно дыша, восстанавливая силы. И добавил: