Путеводная звезда
Шрифт:
– Что?! – непонимающе переспросила я, не заметив, что делаю, взяв скрепленное сургучным оттиском печати императора повеление. – Обыск?! В моем доме?!
– Да, – госпожа графиня, – так же сухо, как говорил до этого, подтвердил барон. – И я очень прошу вас не чинить мне препятствий. Иначе…
– Барон? Я прошу вас! Объясните… – растерянно промямлила я, пытаясь собраться с мыслями.
Одно только слово: «обыск», внушало ужас. А еще и «служебные бумаги»… «изъять»!
– Мне повторить то, что я уже сказал? – не скрывая презрительных ноток, барон окинул меня с ног до головы.
Я и без его взгляда догадывалась, что представляю собой жалкое зрелище….
– У меня больна дочь, – зачем-то сказала я, понимая, что все это бесполезно.
– Мне вас пожалеть?! – на лице барона появилось искреннее удивление. – Вам лучше позволить нам пройти! – тут же жестко закончил он. – Мне не хотелось бы добавлять к этим синякам, – он кивнул на мою руку, – свежие.
– Господин барон, – я все-таки сделала еще одну попытку прояснить ситуацию, – возможно, это какая-то ошибка…
– В чем ошибка?! – язвительно уточнил он. – В том, что император повелел нам провести у вас обыск?
– Я правильно услышал, господин барон? Вы сказали: обыск?! – этот голос раздался со стороны кухни и заставил меня… нет, не расслабиться. И даже не вздохнуть с облегчением. Просто поверить, что Заступница не оставила меня в трудный час.
– Граф? – барон был действительно удивлен появлению Илинского. – А что вы здесь…
– Наблюдаю, чтобы вы не превысили своих полномочий, – подходя к нам, холодно произнес Владимир. – Графиня, – он церемонно склонил голову, когда выпрямлялся, во взгляде была тревога.
Не знаю, за что уж принял синяки, но их появление его явно беспокоило.
– Граф, – заставила я себя улыбнуться.
Наверное, у меня получилось совсем плохо, потому что желваки на лице Илинского дернулись, а серые глаза стали едва ли не прозрачными, как тонкий лед на реке.
– Вы позволите? – протянул он ко мне руку, требуя отдать ему бумагу.
– Да, конечно, – севшим голосом отозвалась я, подавая. Опять ухватилась за концы шали, как за спасение.
Сургучная печать хрустнула, я вздрогнула, стараясь не смотреть на барона. То, что тот был в бешенстве, ощущала и так.
– А ведь вы должны радоваться, барон, что я избавил вас от больших проблем, – неожиданно насмешливо произнес Илинский. – Превышение полномочий. Император чтит инициативу, но никак не самоуправство, – добавил он и повернулся ко мне, проигнорировав попытку Метельского что-то объяснить. – Госпожа графиня, в этой бумаге сказано, что барону поручено изъять служебные бумаги вашего мужа. Если вы не станете чинить препятствия и выдадите их добровольно, то основания проводить обыск в вашем доме, будут отсутствовать. Вам ведь известно, где они находятся? – без малейшей паузы спросил он.
Я сглотнула – все было не так хорошо, как мне бы хотелось, но намного лучше, чем могло быть:
– Да, мне известно, где находятся служебные бумаги мужа, – тихо отозвалась я, едва не пошатнувшись от мелькнувшей лишь теперь мысли.
Георгий?!
– Уж если даже женщина знает, где…
– А вы пока помолчите, барон, – оборвал его Илиниский. – И где же? – подбадривающе улыбнулся он мне.
Помогло мало, но я хотя бы внятно смогла ответить на его вопрос:
– В кабинете графа. В столе. Закрыты на ключ и запечатаны магической печатью.
– Вот видите, барон, – голос Илинского звучал довольно, – а вы – обыск, обыск. – Вы ведь позволите нам подняться и забрать их? – граф был сама любезность.
– Да, конечно, – как я ни пыталась сдержаться, но на глазах выступили слезы. Дочь. Георгий. К тому же, все происходило на глазах у мамы Лизы и Степана. – Я только попрошу вас не шуметь, – едва не срываясь на рыдания, продолжила я. – У меня больна дочь. Жар только спал.
– Не беспокойтесь, графиня, – свозь влажную пелену я заметила, как дернулся кадык Илинского, – мы будет очень осторожны. Не правда ли, барон?
– Обязательно, граф, – процедил тот сквозь зубы. И уже обращаясь ко мне продолжил: – Куда нам пройти?
– Я покажу, – выступила вперед мама Лиза. Расправила накрахмаленный передник и пошла к лестнице. – Следуйте за мной, – пригласила она, подойдя к лестнице. Оглянулась, остановившись на ступеньке: – Господа, я вас жду. – И все это так спокойно, что я невольно улыбнулась, понимая, что это ничего не изменит.
– Господин барон, вас ждут, – поторопил Метельского граф, давая понять, что сам он заниматься этим делом не собирается.
Дождавшись, когда барон и сопровождающие поднимутся на второй этаж, показал Степану наверх, мол, проследи, и только после того, как ушел и лакей, повернулся ко мне:
– Эвелин, вам нужно срочно покинуть столицу.
– Что?! – я вновь ничего не понимала.
– Оставаться здесь опасно, – Владимир вроде и говорил без нажима, но я чувствовала, насколько важно то, что он произносил. – Я рад, что успел, но это только начало. Метельский не остановится ни перед чем, чтобы смешать с грязью имя вашего мужа.
– Но почему?! – слезы высохли мгновенно.
– Сейчас это неважно, – Илинский оглянулся на лестницу. – Я его слегка придержу, но… – он резко выдохнул, качнул головой. – Вы должны уехать. До полудня.
– Владимир, как вы себе это представляете?! – не сдержалась я. – У дочери только спал жар.
– Да и сами вы едва на ногах держитесь, – подхватил он. – А еще сын магианы Горской.
– Откуда вам известно?! – кажется, я побледнела… если было, куда больше.
– Эвелин! Дорогая моя, Эвелин, вы, похоже, забываете, где именно я служу, – с легкой укоризной улыбнулся он. – Поверьте, об этом знаю не только я…