Путеводная звезда
Шрифт:
Я кивнула, положила на стол конверт с пятью тысячными купюрами - плату за визит, все, что у меня было. Затем поднялась.
– Последний вопрос, - бросила я, стараясь звучать бесстрастно.
– Допустим, мы найдем его. Что нам с ним делать?
Ясновидящая вскинула на меня взгляд.
– Выход лишь один, - медленно, чеканя слова, проговорила она.
– Нелюдя надо убить. Физически уничтожить. Но кто-то при этом должен находиться там. У входа в его логово. Чтобы успеть вытащить жертву, когда оболочка его мира распадется.
Вечером
– Ну и чушь, прости господи. Всякого ожидал, но такого…
– А если не чушь?
– азартно отозвалась Томка.
– На поиске ты сам напомнил про девочку из Западного Бирюлева. При схожих обстоятельствах пропавшую и, кстати, неподалеку от того места, где Игорь. Отец девочки тогда тоже ходил к ведьме или к кому он там ходил. И та уверяла его, что дочь жива.
Леший досадливо покрутил головой.
– Ну допустим, - сказал он.
– Чисто гипотетически допустим, что это все не бред сумасшедшего. Предположим, я подключу оперов. По старой дружбе они не откажут. Прошерстят московские психдиспансеры и найдут сотню-другую подходящих кандидатур. И что дальше? Может быть, нам их передушить? Всех, для верности.
– Почему всех?
– выпалила я.
– Мы попросту покажем фотографии Злате. Она говорила, что видит этого человека.
– Нелюдя, - поправил Старик.
– Пускай нелюдя. Раз видит, сумеет и опознать.
– Хорошо, - Леший кивнул.
– Допустим, она опознает. Ткнет пальцем в кого-нибудь наугад. Что дальше? Мы удавим его или заколем? Ни в чем, судя по всему, не повинного несчастного психа? Взяв на веру слова явной шарлатанки, возьмем его жизнь? И сами потом сядем? Так ты хочешь?
– А если гадалка или кто она там сказала правду?
– Томка задумчиво побарабанила пальцами по столешнице.
– Выходит, не поверив ей, мы все равно убьем? Только не этого гада, а ни в чем не повинного пацана? Так получается?
Я оглядела их по очереди, одного за другим.
– Леший, найди его, - попросила я.
– Пожалуйста. И отдай мне. Вы знаете друг друга давно. Я новичок. Такой, как он, два года назад замучил моего брата. Поэтому я одна все сделаю, на вас мой грех не падет.
Они вновь долго молчали. Затем Старик сказал твердо:
– Так, девочка, у нас не делается. Вместе заварили кашу, вместе и расхлебывать будем. Найди его, Леший. Девчонок отправим в лес и вдвоем сделаем. Убивать, конечно, не станем. Но спросим с него. Так спросим, чтобы он ответил.
Стас Белов, 18 лет, Некрасовка, Москва, без определенных занятий
Утром, едва курва ушла на завод, а малолетка в школу, Толян отметелил меня, отволок в туалет и окунул лицом в унитаз. Теперь, когда с нами не жила больше карга, он распускал грабки чуть ли не каждый день.
– Жри, придурок, - шипел Толян.
– Аутист гребаный, свинья. Когда ты наконец сдохнешь, курвяк?
Я, как всегда, молча стерпел и, едва Толян выдохся, ушел в Залесье. До полудня забавлялся злоключениями бедолаги-заморыша. Я загонял его в топи и буреломы, спускал на него волчью стаю, натравливал драконов и змей. Пленник уже едва переставлял ноги, от былой прыти не осталось и следа.
– Когда ты наконец сдохнешь, курвяк?
– словами Толяна мысленно спрашивал я жалкого заморенного маменькиного сынка.
– Придурок гребаный, тупая свинья.
За развлечением я не заметил, как вернулась из школы малолетка, и на несущиеся из гостиной крики и шум возни внимание обратил не сразу.
– Стас, - пробил меня наконец истошный, надрывный крик малолетки.
– Стас, помоги! Стасик!
Нехотя я поднялся на ноги и двинулся на зов. На пороге остановился. Малолетка с разбитым в кровь лицом полуголая лежала на полу навзничь. Татуированная туша Толяна нависала над ней. При виде меня Толян вскочил на ноги.
– А ну пошел нахрен, гаденыш, - заорал на меня он.
– Чтобы духу твоего, вонючка, здесь больше не было!
Малолетка метнулась в сторону, на карачках припустила прочь, отсвечивая голой задницей.
Я пожал плечами и вернулся к себе…
– Спасибо, Стасик, родной, - причитала час спустя малолетка.
– Еще чуть-чуть, и этот гад бы меня изнасиловал. Если б не ты…
Я, как обычно, смолчал. Что такое «изнасиловать», я представлял из каких-то давным-давно читанных книжек. Ничего страшного, как по мне, в изнасиловании не было. Мордой в унитаз гораздо унизительнее и противнее.
– Пригрозил, если скажу маме, убьет, - не унималась малолетка.
– Он и вправду убьет. Зарежет, видел его выкидуху? Что ж мне теперь делать, Стасик, а? Что делать-то?
Мне было совсем не жаль малолетку. Мне никого было не жаль. В том числе и себя. Но на этот раз молчать я не стал, сам не знаю почему. Я разлепил губы и выдавил из себя первые за множество лет слова:
– Пусть только попробует, гнида.
Артем Головин, 36 лет, Печатники, Москва, старший группы Лиса-4 поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», позывной Леший
Рослая, чернявая шарлатанка листала фотографии из собранной операми стопки на манер цыганской гадалки, тасующей карточную колоду.
– Вот он.
– Чернявая прекратила наконец тасовать и щелчком запустила по столешнице выдернутый из стопки снимок.
С фотки недобро глядел на меня лопоухий и лупоглазый урод, похожий на обиженную, недовольную жизнью обезьяну. «Станислав Белов, - прочитал я на обороте.
– Филиал № 3 психлечебницы № 13, Волжский бульвар 27, Некрасовка, Москва».
– Красавец.
– Я поднялся на ноги.
– Сколько с меня?