Путевые заметки брата Дрона
Шрифт:
– Последним испытанием для вас будет...
– боярин выдержал паузу - стрелковый турнир.
Он подождал пока сказанное полностью дойдёт до нас. Лица окружающих расплылись в улыбках ещё шире. Он сделал театральный жест, вытянув руку в моём направлении.
– А вот и ваш противник, с которым вы будете соревноваться.
Я понял, что за моей спиной кто-то стоит, и я должен обернуться, чтобы посмотреть. Все продолжали улыбаться. Мои спутники успели обернуться раньше меня и увидеть соперника раньше. Одновременно они издали испуганные вопли. Послышались откровенные смешки. С достоинством, я медленно обернулся и упёрся взглядом в пряжку ремня, находящуюся на уровне моих глаз. Смех усилился. Медленно я поднял глаза. Мне пришлось сильно задрать вверх голову. На уровне в полтора моих роста находилась крупная голова, почти круглая, украшенная крупным крючковатым носом. Его лицо было украшено ушами с заострёнными кончиками, торчащими в разные стороны. Голова была покрыта жидкими, жёсткими волосами, оставляя открытым лицо. Практически неразличимые брови и глубоко посаженные чёрные глаза были дополнительным впечатляющим эффектом. Крупное, мускулистое тело было покрыто грубой серо-коричневой кожей. Торс покрывала безрукавка из толстой кожи с выдавленным на её внешней поверхности орнаментом. От пояса и до середины голени его тело было покрыто клетчатой, матерчатой набедерной повязкой, собранной складками и утянутой на поясе широким ремнём. Передо мной стоял тролль, точно такой, каким его описывали в книгах.
Сказать, что я был ошеломлён, значит не сказать ничего. Больше всего удивило, что тролль смог подойти ко мне так близко, и при этом беззвучно. Дополняя
– Стрелять будете по мишени из лука.
Под смех присутствующих, двое слуг внесли в зал большой изогнутый лук. Даже моего неопытного взгляда было достаточно, чтобы понять, что даже натянуть его для любого из нас непосильная задача. Обогнув меня, тролль прошёл к месту для стрельбы, отмеченному на полу. Слуги поднесли к нему лук и стрелы. Окинув зал с улыбкой, под одобрительные возгласы он взял лук, словно лёгкую тростинку. Подцепив двумя пальцами стрелу, он наложил её на тетиву, с лёгкостью натянул и выпустил, практически не целясь. Стрела со свистом сорвалась с тетивы и, мгновенно преодолев зал, воткнулась точно в центр мишени. Моё лицо вытянулось от удивления, а рот раскрылся. Наверное, я являл собой жалкое зрелище. Следом за первой стрелой в цель отправились ещё две, воткнувшись в мишень рядом с первой. Раздались бурные аплодисменты. Под шум оваций, тролль кинул лук слугам и важно прошествовал к большому стулу. При каждом шаге его набедерная повязка колыхалась столь явственно, что казалось, будто у него три колена. Он впечатлял. Впечатлял ростом, силой, меткостью и размером причинного органа. Вальяжно рассевшись на стуле, он довольно уставился на нас. Нам противопоставить такой впечатляющей фигуре было нечего. Мы смотрелись более чем жалко.
– Мы понимаем, что среди вас не осталось воинов, - продолжил боярин - поэтому правитель Кощей Великий сделал для вас послабление. Тому из вас, кто отважится на состязание, нужно попасть в мишень только один раз.
Он улыбался во весь рот, блестя жёлтыми зубами. Понимаю, шансов у нас не было, от слова совсем. Но мы должны были попытаться, для очищения совести. Я оглядел своих спутников. Взглянул на их несчастные лица. Тощие фигурки, совсем не военные. У меня остался только один человек, способный если не победить, то хотя бы попробовать. Это - я сам. Я постарался придать себе героический вид. Передвигаясь на одеревеневших ногах, я подошёл к месту стрелка. Во всё время движения меня сопровождал смех и едкие замечания окружающих. Предстояло невиданное шоу, и я в нём был главным клоуном. Мне подали лук. Я взял его левой рукой за рукоять. Что-то было не так в моих действиях, и весь зал разразился смехом. Я оглянулся на моих спутников, ища в них поддержку. Вместо этого я увидел, как Лева и Ясень с перепуганными и озабоченными лицами спешно бегут к двери, через которые мы только что вошли. Я остался один. Лук был тяжёл, но я мог его поднять, осталось выяснить, смогу ли я его натянуть. Приглядевшись, я понял, почему надо мной смеялись. Я держал лук так, что полка для стрелы на нём оказалась у меня под ладонью. Досадно. Надо перевернуть лук. Неумело орудуя руками, я развернул лук так, чтобы полка для стрелы оказалась над ладонью. Смешки стали стихать. Нужно было попробовать натянуть этот лук. Без этого даже не было надежды выстрелить. Взявшись правой рукой за тетиву, я потянул её к себе. Внезапно лук выскочил из моей правой руки, и, описав дугу в воздухе, больно ударил меня по голове. Конечно, шапочка смягчила удар, но было больно и обидно. Выпрыгнув из моих рук, лук упал к моим ногам. Поднялась новая волна смеха. У меня было ощущение, будто на меня вылили ушат грязи. Я должен был попробовать. Будет возможность, я поквитаюсь, но это позже. Я поднял лук с пола. Ухватившись покрепче, я натянул его, насколько было возможно. Это конечно меньше, чем натянул тролль, но для выстрела хватит, надеюсь. Я взял у слуги стрелу. Да. Стрела знатная. Деревянная, обмотанная тонкой нитью по всей длине древка, с красным оперением из гусиных перьев, тонким, гранёным игольчатым наконечником. Довольно тяжёлая. Немного поэкспериментировав, мне удалось разместить её на тетиве и полке лука одновременно. С Богом. Ухватившись за окончание древка стрелы, я потянул её на себя. Внезапно что-то ударило меня по голове. Шапочка съехала на глаза, мешая видеть обидчика. Снова раздался смех. Медленно отпустив стрелу и удерживая её пальцами левой руки, я поднял руку к голове. Было обидно, но меня стукнул по голове верхний рог лука. Поправив в руке лук, я снова попытался выстрелить. Выстрела опять не получилось. Лук опять вывернуло в моей руке, и нижний рог лука больно впился в мою промежность. Смех усилился. Я попытался в третий раз. На этот раз меня стала удивлять стрела. Не знал, что стрелы бывают гибкими. Когда я натянул лук со стрелой, она стала изгибаться дугой, а её наконечник стал поворачиваться в разные стороны, упорно не желая направляться к мишени. Удерживать натянутый лук и целиться было невообразимо тяжело. В какой-то момент мои руки не выдержали, стрела сорвалась с лука и ушла почему-то вверх. Все засмеялись. Я был сильно удивлён её поведением. Я задрал голову вверх, пытаясь хоть что-то разглядеть. Неосознанно я совершил два шага назад. Разглядеть, где летала моя стрела, мне так и не удалось. Но это было уже не важно. Стукнувшись несколько раз где-то там, под потолком, стрела почти отвесно упала вниз и воткнулась в то место, на котором я стоял несколько мгновений назад. Я мрачно поглядел на стрелу. Позади меня раздались смешки, но на этот раз перемешанные с непонятным шумом. Я оглянулся. Множество бояр и чиновников под разными предлогами спешно покидали зал. Рядом со мной дрожал слуга, держащий стрелы. Я забрал у него две оставшиеся стрелы. Освободившись от груза, он стрелой умчался прочь из зала. Я вернулся на место. Одну стрелу я воткнул рядом с первой, а вторую наложил на тетиву. На этот раз я действовал более решительно. Мне нужно всего лишь попасть в мишень. Стрела с визгом вылетела из лука и устремилась к мишени. В полёте, она опасно стала разворачиваться боком к линии полёта. Я и не знал, что такое возможно. Конечно, в мишень я попал, но плоскостью стрелы. Мишень дрогнула и отбросила стрелу. Бешено вращаясь, стрела полетела обратно. У меня замерло дыхание. Стрела прошла много выше моей головы. За моей спиной раздались испуганные голоса.
Я не знал, что меня ждёт, а потому боялся пошевелиться. Продолжали раздаваться крики и испуганные возгласы, военные команды. Но топота ног, направленного ко мне я не услышал, а значит, меня ещё никто не собирался убивать. Надо было срочно выяснить, что там произошло. Медленно я обернулся. Бояре и чиновники, ещё недавно смеявшиеся надо мной, с перепуганными лицами спешно покидали зал, столпившись в дверях. На своих местах остались лишь ближние бояре и охрана, обступившая Кощея плотным кольцом и расталкивая пробегающих, обезумевших бояр. Сам Кощей с лицом белым, как из гипса, медленно сползал по трону вниз. Его прекрасная диадема осталась висеть на месте. Вглядевшись, я увидел, что это чудное произведение искусства приколото к трону моей стрелой. Увиденное польстило моему самолюбию. Я был полностью отомщён. Впервые в жизни мне удалось поразить моих врагов с помощью воинских искусств. Как только ворота освободились, охрана подняла Кощея и повела к выходу, прикрывая своими телами. Следом потянулись ближние бояре. Один из бояр подошёл к трону. Внимательно рассмотрев висящую диадему, он взялся за неё пальцами и потянул. Моё сердце замерло. Диадема легко соскользнула, пропустив стрелу сквозь себя. После внимательного осмотра диадемы, на лице боярина отразилось сильное удивление. Похоже, диадема была полностью цела. Стрела проскользнула сквозь прутья. Взяв диадему обоими руками, как величайшее сокровище, каким оно и являлось, он направился к выходу. В конечном итоге в зале остались лишь мы двое: я и тролль. Тролль пытался храбриться и улыбаться, но улыбка казалась наигранной.
Я вновь повернулся к мишени. Нужно попасть в мишень. Должно же повезти. Я взял в руки вторую стрелу, наложил на тетиву. Стояла полная тишина. Я прочитал короткую молитву. Стрела молниеносно ушла с лука. Вот только она улетела почти отвесно вверх. Я замер. Высоко под потолком раздался стук, потом ещё один. Тонкий свист возвестил о том, что стрела возвращается. Я весь сжался. За моей спиной раздался стук, показывающий, что стрела нашла свою цель. Мокрый от напряжения я повернулся. Тролль сидел на спинке собственного стула. В сидении стула, ровно по середине, там, где должно было находиться великолепное "хозяйство" тролля, торчала моя стрела. Я сглотнул комок в горле. Ссориться с троллём в мои намерения не входило. Отвернувшись, я дрожащей рукой потянулся за последней стрелой. Вот только выстрелить ещё раз мне не довелось. Лук птичкой выпорхнул из моей руки и оказался в руке тролля. Следующим движением он отобрал у меня стрелу. Единым движением он вложил стрелу на полку лука и на тетиву, натянул лук и выпустил в цель. Стрела вошла в мишень рядом со своими подружками. Красное оперение моей стрелы ярко контрастировало на фоне его черных стрел. Тролль заговорил. Впервые я слышал голос живого тролля.
– У меня к тебе большая просьба: - его голос был одновременно высоким и клокочущим, словно в его горле перемалывали гранитные камни - никогда в жизни больше не прикасайся к оружию.
Так я получил право пообщаться с Василисой Прекрасной.
***
Через чёрные дебри прошли наши витязи славные. Там где проехали они , земля очистилась, многих тварей они повергли в землях тех. О походе том долго помнить будут люди тех земель от Кощея спасённые. Много страшных чуд ов ищ натравил Кощей на витязей наших славных. Но со всеми теми чудищами витязи справились, поразили их мечами своими славными, и подвигами своими они прославили имена свои. И пришёл тот день, когда приехали витязи славные к чертогам Кощеевым. Страшный и мрачный замок стоит там, чёрные стены его неприступные. Средь лесов стоит черных непролазных, деревья корявые шипами покрытые. Нет в лесу том дорог езженых. А замок стерегут твари страшные, пауки огромные, гады ползучие, ядом брызжущие. Магией могучей те стены и леса заговорённые. Не пройти простому человеку, не справиться. Погибнет несчастный, сгинет в пастях мерзостных. Богатырь лишь справится, мускулами сильный и сердцем храбрый, чистый душою и мыслями. Так было заповедано силами тёмными и светлыми. Счастье, счастье пришло. Таковы были наши витязи. Таковы были наши соколы, храбрые воины земли нашей. Прошли они, прорвались сквозь дебри тёмные к стенам замка Кощеева. Где прошли они, там дорога образовалась прямоезжая, улица ровная. Где мечом взмахнули, там появилась просека, переулочек. Много тварей мерзостных устилали телами своими дорогу ту. Не побить им, не поранить, не сразить им наших витязей. Не чета они богатырям ни в силе, ни в мужестве. Кто из врагов жив остался, бежал от витязей, от сияния славы и мужества, от блеска мечей и щитов, от кольчуг и шеломов доблестных, освящённых Матерью церковью. И забились в норы свои потаённые, спрятались, перед витязями нашими дрожат. Не чета, не чета они нам.
Вот стоят перед замком вражеским наши витязи, к битве готовятся, обращаются к силам благостным, силам светлым божественным, что от Бога Единого. Но не дремлют силы тёмные, вражеские, страшной злобой ко всему свету белому наполненные. Вот раскрылись ворота чёрные, смердящие, черепами и костями увешанные. Вот и в ышел Кощей на битву с армией своей великою, для сего дня сберегаемой. Вышли все и окрестности собой заполонили. Все огромные, все клыкастые, когти длинные , смерть несущие. Встали плотной стеной, окружили наших витязей. Смотрят люто на них, ненавидяще. От ненависти ко всему свету ядом плюющие, бранные слова говорящие. Смрад стоит кругом от тел их мерзостных. Тьма стоит от крыльев тварей летающих. Сам Кощей сидит на спине дракона огромного, огнедышащего , черного. И в размерах велик дракон, и ужасен облик его. Лапы мощные когтями увенчаны, как сабли вострыми . А рога могучие изогнуты угро ж ающе, и шипы на его спине длинные острые. Пасть огромная клыками усеяна, наружу торчащими. Из пасти смрад валит, огонь и дым вырыва ю тся Тело дракона чешуёй покрыто толстою, непробиваемою . Сидит Кощей ухмыляется. Нет той силы на земле под солнцем и звёздами, чтобы силу эту одолеть , так он думает.
– Что же, братья мои названные, - говорил принц Паниш тогда - ждёт нас битва страшная, тяжёлая. Пусть не дрогнут сердца наши светлые, не ослабнут наши руки крепкие, не предадут нас мысли праведные. Не за славой идём, не за выгодой. За дело великое вышли на бой праведный. Отомстим за обиды земли нашей светлой, уничтожим зло на этой земле, вернём в дом отеческий красну девицу. Вы берите на себя орду чёрную, разгоните чудовищ мерзостных. Откройте мне путь к дракону чёрному. Я сражусь с ним за дело правое , отобью невесту свою. Это битва моя. Если пасть суждено мне в бою сем, то паду без срама, с доблестью. За любовь мою, за суженую светлую девицу. В бой!
И тогда наши витязи коней пришпорили, в бой кинулись. Поднялись мечи, заблистала сталь. И во вражьи ряды воины вклинились. Началась битва великая. Слава, слава славным воинам. Закричали твари тёмные от ужаса. Налетели на них светлы е витязи, стали смерти их придавать, мечами насмерть разить. Пали страшные, пали ужасные, лапы страшные, когтистые лежали отрубленные. Головы клыкастые с плеч чудовищ попадали. Налетели на витязей твари летающие, без крыльев и голов остались, в страхе бежали. Долго битва та шла. Трижды солнце взошло, дважды пала ночь. А конца битве не видится. Уж е поле телами тварей засыпано, уж е кровью ядовитою земля надолго отравлена, а конца битве не видится. Всё новые и новые орды к месту битвы подтягиваются. И сказал братьям принц Паниш таковы слова:
– Долго бьёмся мы, а битве края не видно. Сила их держится на чудище этом - драконе. Коль убьём его, вражья армия развалится, по углам своим да по норам разбежится. Знать пришла моя очередь в битв у перелом внести. Я сражусь с этим ящером летающим, за любовь мою, за родную землю.
И сказав тогда таковы слова, Па н иш в битву отчаянно бросился. Закричали от ужаса бестии, не сдержали свой страх перед яростью витязя. И пробился он к ящеру этому, и поднял свой меч, призывая на битву смертную. Заревел дракон страшной яростью, животной ненавистью. Принял бой дракон с добрым молодцем. Как гора возвышался он над витязем, сила тёмная встала перед светлой силою. Изрыгнул дракон пламя страшное, смертоносное. Но принц Па н иш был на лихом коне, ловко в сторону отскочил тогда. Начался поединок решающий, предвещающий окончание битвы той.