Путевые заметки неудавшегося эмигранта

Чипсет

Вскоре ввели талонную систему. Вот тогда и начался процесс, при котором продавец почувствовал себя главным распределителем, тем императивом, от судьбоносного решения которого зависело : дать - не дать. Отпущу дефицит родственникам, друзьям, знакомым, односельчанам, начальству, тем, от решения которых что-то зависит, а всем остальным - скажу, что не завезли. Потом "остальные" тоже стали подходить к продавцу, предлагая ему материальное вознаграждение за возможность достать этот дефицит. Отчасти и мы их сами воспитали такими.

Торговец автозапчастями почувствовал себя важнее квалифицированного инженера, мясник - важнее учителя. Теперь вспомним, кто у нас был инженерами и учителями? Русские и русскоязычные. А кто был торговцами автозапчастями и мясниками? Местные.

Теперь все ясно, я все разложил по полочкам.

Но при Советской власти русские, надо сказать, пользовались определенным уважением. Как ни воруй, директор, какими темными делами не занимайся, а перед Москвой-то отсчитываться надо. Значит, людей надо ценить, национальные кадры-то не всегда способны справиться с поставленной задачей, а производство все равно должно работать, план сдавать надо. А русские-то народ работящий и ничего для себя не требующий, и поэтому, нас ценили, как работников. И даже сейчас, там, где дирекция - из старых, городских кадров, к нам, в общем-то, неплохо относятся.

Слышал я байку об одном директоре завода в Баку, ну, азер, понятно, (а кто же еще, не вьетнамец же!), как-то на заводе застал русского рабочего за распитием водки. И только отругал его. В другой раз он поймал своих соплеменников, занятых подобным делом. Подошел к ним и вдребезги разбил бутылку. Они спросили его: "Директор, почему ты в тот раз, поймав русского рабочего, не разбил бутылки, а у нас разбил?", тот ответил: "Да потому что русские и пьяные работу выполнят, как положено, а вот нам, мусульманам, пить нельзя, потому что мы и трезвые не способны ни на что путное."

Но в целом после развала Союза выяснилось, что план сдавать больше не надо, и специалисты стали никому не нужны. Почет, которым они пользовались, девальвировался. Ну и что с того, что ты разбираешься в механике, ты не нужен, нам из Турции машину готовую прислали, к ней инструкция прилагается. Ты прекрасный радиотехник? А кому нужны твои радио, вон по два ширвана на толкучке сколько хочешь китайских. А ты кто такая? Учительница русского языка? Ты прочитала всего Тургенева? Да кому твой русский язык нужен?

Понимаете, ну, это для горожанина утверждение "Предприятия должны работать и выпускать продукцию", является аксиомой, а селянину, лишь несколько лет живущему в городе и непонятно чем занимающемуся, это невдомек. Так на все посты как раз и проникла эта деревенщина, как я уже описывал. "Мяня бу лазымдыр?" ("Мне это надо?") - этой сугубо национальной формулой у нас рассуждает каждый чиновник.

И потом, зачем предпринимателю искать хороших специалистов, налаживать производство, подбирать кадры? Тратить на самоокупаемость 10-20 лет? Да не проще ли сгонять за бугор, купить товар - благо, рынок располагает, привезти в республику и продать подороже? Все окупается через три месяца! Зачем ломать голову, изобретать велосипед? В современной эпохе оказались востребованными лишь люди, которые умеют крутить финансами.

Мне обидно и горько. Обидно за поколение своих дедов. Они воевали, и каково им было в конце жизни видеть, как все то, за что они боролись, за что воевали, за что жили и за что были готовы умереть, оказалось растоптанным и поруганным. Обидно за поколение своих родителей. Отработав всю свою трудовую жизнь, оказаться в итоге ничтожеством. Обидно и за наше поколение. Все отрочество и юность у нас пришлась на смуту, на комендантский час, войны, перевороты, контрреволюцию и тому подобное. "Мы живем, под собою не чуя страны,"- Мандельштам писал это в другое время и по другому поводу, но сейчас это, мне кажется, более актуально. Люди не имеют уверенности в завтрашнем дне. Не живут, а выживают.

Способности, мозги не ценятся, как я уже сказал. Это умный человек способен ценить чужой ум, дурак же не ценит, не понимает цену чужого ума, ему незачем ум. Если ты умный и изобрел, скажем, микроскоп, увеличивающий в 10 раз, а другой, более умный, изобрел микроскоп, увеличивающий в 20 раз, ты где-то будешь ему, может быть, завидовать, но ты будешь видеть в нем более грамотного специалиста, проникнешься к нему уважением. Но если твой уровень развития не позволяет тебе знать, зачем вообще нужен микроскоп, то к любому изобретателю микроскопов ты будешь относиться, в лучшем случае, как к чудаку, считая его занятия бесполезной тратой времени. Тебе просто не дано оценить его изобретение, и ум, его создавший. А на хрена мне микроскоп! скажет невежа.

А невеж становилось все больше. В девяностых годах у нас стала ходить горькая шутка: "Уехали золотые руки, золотые головы. Остались золотые зубы." Чем ничтожнее были чабаны и агрономы, приехавшие из самых глухих деревень, тем нахальнее они были и тем выше занимали посты. А ни одному чабану, достигшему места начальника, не будет приятно, когда рядом с ним кто-то, кто умнее его, он постарается сразу же окружить себя себе подобными - это элементарный закон психологии. И эти граждане навязали свой образ жизни всем остальным.

Азербайджан и по уровню жизни, и по международному положению, и по системе управления стал самой обычной латиноамериканской страной. Не описка ли это? Нет. Вообще, ту нишу, которую в Новом Свете занимает Латинская Америка, в Старом Свете занимает Кавказ. И здесь и там вспыльчивый народ, "горячий". Диктаторские методы управления также хорошо зарекомендовали себя, взяточничество тоже является общей проблемой. Прибавить к тому резкое разделение на богатых и бедных с весьма незначительной прослойкой пресловутого среднего класса. Это, впрочем, одна из проблем, стоящих сейчас перед всеми бедными странами в современном мире.

Извините, я разболтался.

x x x

От Волгограда поезд через донские степи повернул на запад, на Украину. Мы переехали по огромному мосту Дон. Боже мой, до чего удивительное зрелище! Какой огромный, величественный мост! На донском льду сидели рыболовы, просверлившие отверстия и удящие рыбу.

Проводники опять завели свой магнитофон. Что за привычка у кожюров заводить музыку во всю мощь! Эмин по-прежнему дрыхнул на верхней полке, осушив последнюю из своих четырех бутылок беленькой.