Путевые заметки неудавшегося эмигранта

Чипсет

Интересно, вообще, потом я подумал, а откуда у меня могло быть это разрешение? Ведь, если оно и есть, комендант бакинского вокзала, наверное, оставляет его себе, а взамен на билете ставит печать.

Эмин опять залез на верхнюю полку.

Где-то через полчаса показался таможенник. У него была какая-то палочка с проводками, которой он шарил по всяким труднодоступным местам, под сиденьями, между сумками. Велел мне поднять полку. Коснувшись моей сумки своей волшебной палочкой, он спросил, что там. Я ответил, что тряпки и харч, он поверил и ушел.

Раньше таможня, рассказывают, наглее была. В аэропорту один мужик летел в командировку, проходил таможенный досмотр, а ему таможенник и говорит на ушко: "Положи что-нибудь и иди". Особенно они шмонали русских, которые здесь продали свои квартиры и, уезжая в Россию, вывозили с собой за рубеж крупные суммы денег. Но год назад я летел, с таможенниками проблем не возникало.

Единственное что, опять-таки тогда комендант аэропорта помотал мне мозги. Ведь заранее приехал же к нему, спросил, какие документы надо принести для беспрепятственного выезда.

– Разрешение из военкомата,- говорит.

Как законопослушный гражданин, я пошел в военкомат и получил там разрешение. Военкоматовский офицер все так и этак намекал-намекал мне на то, чтобы я отблагодарил его, но я прикинулся лохом, ни хрена не дал и в конце концов мне это разрешение дали бесплатно.

Но когда приехал на посадку, при входе в аэропорт дорогу нам с матерью тогда тоже перегородили менты, проверили документы и говорят:

– А как ты полетишь? Тебя ведь не выпустят.

– Почему это не выпустят?

– А есть указ Президента: до 27 лет никого не выпускать.

– Вообще-то до 35, - поправил я и вытащил документ, - но у меня есть разрешение из военкомата.

– А зачем оно? Разрешение из военкомата не хиляет, нужно разрешение не твоего военкома, а нашего коменданта,- сказал орел.

– Да, но ваш комендант дает разрешение на вылет на основании разрешения моего военкомата, он мне сам это сказал.

– Нет, его твоя бумажка не колышет. За красивые глазки он тебе ничего не поставит.

– А за сколько? Ну, ширван, два.

– Какой ширван-два! Пятьдесят долларов.

– Пятьдесят долларов? Билет до Москвы стоит сто, а его разрешение пятьдесят?

– Ну, ладно. Идите, попробуйте его убедить. Но он у нас такая зараза, что ничего не подпишет.

Поднялись с матерью на второй этаж. Там в специальном отсеке сидел комендант.

Молодой, лет 35-ти, не больше. Худощавый, с нахальным лицом, подвижный, ужимистый. Сразу видно, любит погримасничать, поиздеваться, поприкалываться.

– Вы комендант?

– Я.

– Я лечу в Москву, вот мои билет и документы.

Он осмотрел мой паспорт, военный билет, разрешение.

– Хорошо, - говорит, - посидите, подождите. Я позову вас.

Мы сели рядом с его окошечком, ожидая, когда он нас позовет. Через окошечко было видно, как он отложил мои документы в сторону и стал просто сидеть сложа руки. Потом он вышел из своего бюро, пошел к кассе, где продавались билеты, стал флиртовать с кассиршей, потом пошел в буфет, похихикал с официанткой, затем ушел куда-то, по нужде, что-ли? Вернулся в закуток, стал чесать себе затылок.

– Чего он, издевается, что ли, - говорит мне мать.

Издевается, конечно, издевается. А что еще делает? Регистрацию уже объявили.

Опять вышел, пошел куда-то в зону посадки, к пограничникам, что-то балакал около их будки, покурил, вернулся на свое рабочее место.

Мы подошли к нему. "Ну, как, готово?"

– Ну я же сказал вам, позову, не беспокойтесь. Если какие-то проблемы будут, я их решу, - спокойно и напускно-вежливо ответил комендант.

Какие могут быть проблемы? Ты их и создаешь, гад. Поставь печать, и скажи "иди гуляй", вот и все, что от тебя требуется.

Мы опять стали ждать. Он снова вышел из бюро, и, не обращая на нас никакого внимания, куда-то исчез, потом появился и стал маршировать туда-сюда в зале ожидания, как на параде.

Посадка уже шла вовсю. А все документы у него.

Наконец, комендант, вдоволь поиграв на наших нервах, подозвал нас и поставил печать на билете, разрешающую вылет. На таможенно-пограничный контроль у меня оставалось минут десять. А если бы таможенники стали рыскать в моей сумке - не с целью найти в ней не дозволенный к вывозу товар, а просто, для того, чтобы потянуть время, - им ведь тоже "детей кормить надо", я бы мог опоздать на посадку. Но, к счастью, этого не случилось. Они просто забрали декларацию и пропустили.

Вот так я вылетел в Москву год назад.

Вообще, скажу, что когда летишь на самолете, то испытываешь совсем другие ощущения. И тогда я летел, как турист, как путешественник, а теперь, как вынужденный переселенец. И публика там летит посолиднее, больше среди них городских, русскоязычных. И одеваются поприличнее, при галстуках. Ну а в поезде же спать в галстуке не будешь. Людишки там едут помятые, небритые, сонные, все естественно.

x x x

Было уже два часа ночи. Но поезд все стоял, видимо, шмонали другие вагоны и, видимо, начальство КПП разбирались с нарушителями пограничного режима: ободрать и отпустить или снять с поезда. Все снова утихло.

Простите за пикантную подробность, но по нужде-то хочется, а дверь туалета закрыта. Как быть? Я смотрю, все улеглись, проводники спят без задних ног. Я зажег свой маленький фонарик и пошел в дальний тамбур. Там тоже никого нет. Все тихо, спокойно. Снаружи оцепление вроде тоже сняли. Прошел в смежный вагон, перешагнув стык. Заглянул в тот тамбур. Все спокойно, дорогой товарищ. Закрыл дверь в тот вагон, еще раз посмотрел в тамбур своего, встал на стыке двух вагонов. Там, где смыкаются две железные рифленые площадки, по бокам имеется пустое, незакрытое пространство, через эту брешь видна земля и шпалы. Воровато оглядываясь, ... я справил малую нужду, и, когда я вернулся на свое место в вагоне, до меня дошел весь символический смысл того, что сделал. Я поссал на границу!