Путин
Шрифт:
Вот что ответили сотрудники комиссии на вопрос о том, что их больше всего удивило при изучении архива:
«Самое поразительное, что, как правило, в досье нет ничего интересного. Это макулатура, впустую потраченные время и деньги. Хотя на кого-то имелось досье объемом аж в сто тысяч страниц.
Толстенные папки – результат работы множества офицеров госбезопасности и их помощников-осведомителей. Если человека в чем-то подозревали, его окружали множеством агентов, которые исписывали килограммы бумаги.
В одном досье обнаружились поминутные отчеты о том, что происходило в доме некоего человека, за которым следили: когда хозяин дома ночью вставал в туалет, когда
Одна супружеская пара подала заявление на выезд из ГДР в ФРГ. Внезапно в их доме пропали все голубые полотенца, затем они вдруг снова появились, а пропали зеленые, затем зеленые нашлись и пропали белые. Их знакомые удивленно выслушивали рассказы о таинственном исчезновении и появлении полотенец. Теперь выяснилось, что это была операция Штази: те надеялись выставить потенциальных эмигрантов сумасшедшими – дескать, только сумасшедший желает уехать из ГДР…
Располагая таким гигантским аппаратом, Министерство государственной безопасности не справилось со своей главной и единственной задачей – оно не спасло государство от распада. Пока Штази занималась всякой чушью, ГДР исчезла с политической карты мира.
Аппарат МГБ составлял сто тысяч штатных сотрудников. Не хотелось бы сравнивать… Но в нацистские времена в гестапо служило вдвое меньше, хотя население довоенной Германии в четыре раза превышало население ГДР! А еще в Восточной Германии имелось девяносто пять тысяч неофициальных сотрудников госбезопасности – то есть осведомителей. Такого даже в Советском Союзе не было. В некоторых городах на каждые двести жителей приходился один сотрудник госбезопасности. А вот с врачами в ГДР было похуже – один на четыреста человек.
Все граждане Восточной Германии знали, что осведомители МГБ всегда рядом – в учебной аудитории, на рабочем месте, в автобусе или поезде. Однако совсем немногие понимали, что осведомителем может оказаться даже любимый человек. И впоследствии некоторые люди с ужасом узнали, что на них стучали собственные жены и лучшие друзья.
Стратегия МГБ состояла не столько в репрессиях, сколько в жестком контроле, в том, чтобы парализовать волю, блокировать любую несанкционированную активность. Само знание, что агенты и осведомители рядом, действовало, как взгляд змеи. Люди боялись говорить откровенно. Как показал опыт МГБ, угроза террора ничуть не менее эффективна, чем сам террор. Впрочем, так же как и в Советском Союзе, сотрудники Министерства госбезопасности ГДР время от времени сбегали на Запад. В общей сложности сбежали четыреста восемьдесят четыре немецких чекиста. Одиннадцать человек были казнены за такую попытку, причем семерых из них выкрали на Западе, тайно вернули в ГДР и расстреляли.
Представительство КГБ СССР по координации связей с Министерством государственной безопасности ГДР размещалось в помещении бывшей больницы в берлинском пригороде Карлсхорст. Сотрудники КГБ занимали большой комплекс зданий, окруженный колючей проволокой и тщательно охраняемый.
По советским понятиям восточные немцы жили прекрасно, здесь можно было купить то, чего у нас не было. Так, жена Путина Людмила Александровна вспоминала, что ее поразило изобилие бананов, которые она обожала… А счастливчикам еще и разрешалось ездить в Западный Берлин, где магазины не уступали лондонским или парижским. Можно было отовариться, посидеть в пивной или посмотреть порнофильм – экзотическое удовольствие для советского человека. В посольском магазине Путины приобрели телевизор, магнитофон, потом видеомагнитофон – это была новинка, недоступная советским гражданам. Часть зарплаты (чтобы поднять престиж
Представительство КГБ СССР, правда, находилось в унизительной материальной зависимости от немецких коллег, рассказывал мне бывший начальник информационно-аналитического отдела представительства полковник Иван Николаевич Кузьмин.
Министерство госбезопасности ГДР организовало в Берлине закрытый магазин для советских чекистов. Но это заведение превратилось в «лавку самообслуживания» для самих немецких офицеров, которые обкрадывали советских братьев – выносили через черный ход лучшие продукты.
Представительство КГБ в ГДР было крупнейшим аппаратом госбезопасности за рубежом. Понятно почему: в этой стране находилась группа советских войск. Ее надо было, говоря профессиональным языком, обслуживать, то есть следить, чтобы наших офицеров там не завербовали и чтобы они не сбежали на Запад.
Наши разведчики использовали ГДР как плацдарм для проникновения в Западную Германию и шире – во все страны НАТО. Большое значение придавалось научно-технической разведке, то есть промышленному шпионажу. Во время встречи в Российской академии наук в мае 2010 года Путин неожиданно вспомнил работу в разведке:
– Когда я служил в другом ведомстве, еще в своей прошлой жизни, наступил момент – где-то в конце восьмидесятых, когда полученные специальными средствами разработки ваших коллег из-за рубежа все равно не внедрялись в экономику Советского Союза. Не было даже оборудования для того, чтобы их внедрять!
Еще одна задача – она считалась как бы второстепенной – сбор информации о том, как ведут себя наши друзья – восточные немцы. Но этим следовало заниматься очень осторожно. Вербовать граждан социалистической страны, заниматься конспиративной деятельностью строжайше запрещалось. Запрет обходили: вербовка не оформлялась, а недостатка желающих поделиться информацией с советскими товарищами не ощущалось.
Ситуация в ГДР, правда, несколько отличалась от положения в других европейских социалистических странах (за исключением Румынии и Югославии). Член Политбюро ЦК Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) и министр государственной безопасности ГДР Эрих Мильке считал себя лучшим другом Советского Союза, но пресекал попытки товарищей по партии наладить столь же близкие отношения с посланцами Москвы.
Эрих Мильке покровительственно, а иногда пренебрежительно относился к сотрудникам представительства КГБ, особенно к тем, кто не знал немецкого языка, поучал их, объяснял, как надо работать.
В последние годы существования ГДР внутри разведывательного аппарата представительства КГБ была сформирована оперативная группа, которая полностью сосредоточилась на анализе положения дел внутри Восточной Германии. В группу, насколько мне удалось выяснить, включили разведчиков, которые не были официально представлены немцам как сотрудники комитета – то есть тех, кто работал под журналистским или коммерческим прикрытием. Впрочем, руководство разведки этого никогда не подтверждало.
– Не возникало необходимости в создании такой группы, – сказал автору этой книги генерал-майор Виктор Георгиевич Буданов, который был первым заместителем главы представительства КГБ СССР в ГДР. – Мы делали то, что было необходимо, но никогда не раскрывали восточным немцам до конца нашу работу. И они поступали точно так же, к сожалению. Это более всего проявилось в последние годы. Мы не обязаны были им докладывать о том, что делаем. Более того, был период, когда у нас появились подозрения, что они за нами следят.