Путя не будет
Шрифт:
***
К вечеру, когда всё уже было позади, у Ани поднялась температура. Клавдия нервничала, ругала ее, потому что пришлось самой возиться с плачущим внуком и еще прыгать вокруг ненавистной девахи:
–Все бабы, как бабы, встали и в поле, а ты лежишь, поплохело ей, видишь ли. Это обычное дело – выскребсти кусок грязи. Да, грязи! Потому что от тебя другого и не родится! Семен тоже какой-то не такой. Орет постоянно, от бутылки отказывается. Свалились на мою голову!! А всё ты, зараза, принесла нам беду, а теперь валяешься тут и глядишь на меня. Что зенки разлупила? Еще раз под моего Федю
–Мам, ну что ты кричишь на нее? —Лиля принесла вёдра с водой. —Ей и так плохо.
–А под мужика ложиться – хорошо?? А ты слышала, что она мне вчера выдала? Свадьбу ей подавай!! Обнаглела! Какая тебе свадьба, ты что у нас, невеста? Мы тебя сватали или, может, договаривались о чем-то? Не будет ни свадьбы, ни семьи у вас не будет. Да кто ж тебя распишет? Законов таких у нас нету. Вот дождемся, когда паспорт получишь, и катись к черту на куличики! Сил моих нет каждого любопытного усмирять!! Ходят и спрашивают, почему Анька тут живет, какого лешего Федька так осрамился? А как там ваши молодые, уживаются ли? Слава богу, от тюрьмы уберегли, а так бы прощай молодость моего Феденьки! Ишь ты, Светка мне угрожать вздумала, всё на страх берет, а я не из боязливых! Добрая я, поэтому Аньку к себе взяла, чтоб не срамила родителей своих!
Лиля не стала спорить и ушла доделывать домашние дела. Аня лежала вся в поту и слушала, как Клавдия Степановна кричит со слезами в голосе. И почему она такая злая? В чем Аня перед ней виновата? Ведь все рано или поздно женятся, детки у них появляются, а этой женщине всё не нравится. Только и знает, что орать.
Три дня Аня лежала в постели, справляясь со своим недугом. Клавдии пришлось взять выходные, чтобы ухаживать за внуком. Тот вопил, как сумасшедший, плохо ел, почти не спал и не давал продыху своей назойливой бабке. Клавдия вымоталась до предела. Стала еще злее и всё больше приставала к Ане, которая уже начинала ненавидеть ее.
Оправившись, Аня занялась ребенком. Удивительно, как только она взяла его на руки, Семен сразу замолчал, закрыл припухшие от слез глазки и уснул. Клавдии не понравился этот момент, и она высказалась в грубой форме:
–Вот и думай, чей он сын, если родную бабушку не признает. Федя! Задумайся, дорогой мой! Уверена, что чужого растишь!
Федя сидел в кухне за столом и ужинал. Услышав мать, бросил ложку в тарелку с супом:
–Ты мне это уже три месяца талдычишь. Не верю я, что Семен не от меня!
–А ты поверь! Мать больше тебя знает! – еще громче закричала Клава, подойдя к Феде, который уже стоял у двери и собирался выйти на перекур. —Он же и в твоих руках как уж на сковородке выкручивается. Вот ты и Лилька всегда спокойными были, хоть батька, хоть бабка с дедом с вами нянчились. А тут, только подойду, уже хай на весь дом стоит. А? Как тебе?
–Никак. У многих ребятишки орут, сам видел. А Семен еще маленький, потом привыкнет.
–А что ему привыкать-то, а? К родному батьке привыкать? Вот потому и горлопанит, что ты ему не отец. Понял? У-у, – ткнув кулаком в лоб сына, Клава первая вышла в сени. —И так видно, что не похож, а ты отверчиваешься. Надо было свою палку гнуть, когда про вас нам доложили. Никто б ничего не доказал, если бы умнее был, дурачок. А теперь
Хлопнув входной дверью, Клава ушла в огород, поливать грядки. Федя постоял, подумал и, махнув рукой, вышел на крыльцо. Покрутил в руке пачку сигарет, пощелкал зажигалкой, а затем спустился по ступеням.
–Анька ни с кем, кроме меня, не была, – сделал выводы он и пошел помогать по хозяйству.
Прожив в доме Клавдии Степановны полгода, Аня начала понимать, что здесь она не сможет больше находиться. Постоянные скандалы, упреки в ее адрес сделали из нее пугливую девчонку, которая от каждого шороха готова забиться в угол. В родном доме хоть и орали, даже раздавали тумаки, но все же ощущения были другими. Там было нестрашно жить, а тут…
–Я домой хочу, —прошептала Аня, глядя на сына, спящего на ее руках. —Не буду тут жить, всё надоело. Лучше с бабкой, которая меня не любит, чем с этой Клавкой дурной.
Пока дома никого не было, Аня встала, прижала сына к груди и отправилась к отцу с матерью, проситься обратно. Не обсудив этот момент с Федей, она была уверена, что если мать пустит, то и Федя перейдет к ним навсегда. По дороге Аня встретила одноклассниц, поболтала с ними, выслушала, какая она смелая, что так рано стала матерью. Надо же, изменили своё мнение насчет Ани, а зимой отворачивались от нее, сторонились, будто она заразная. Попрощавшись с девчонками, Аня двинулась дальше. Заметив издалека отца, идущего со стороны мастерских, Аня помахала ему. Тимофей остановился, присмотрелся. Чем ближе подходила Аня, тем улыбчивее становился Тимофей.
–В гости идешь? —крикнул он, радуясь, что сейчас впервые увидит внука.
Аня не ответила. Прибавив шагу, она чувствовала, что отец точно скажет «оставайся», и жизнь Ани станет прежней. Почти.
–А мы на той неделе Гришу в армию проводили, – в голосе отца появились нотки грусти. —Чего не пришла? Он же приходил к вам, чтоб позвать на проводы.
–Что? —Ане показалось, что она ослышалась.
–Гришу, говорю, в армию забрали. Весело было, ребята приходили провожать. Правда, посидели недолго, а потом ушли в клуб.
Аня смотрела на отца и не понимала, почему ей никто не обмолвился об этом – ни Федя, ни Лиля.
–Ну пойдем. Там мамка с бабушкой блины обещали. Сейчас угостишься.
Они вошли в хату, и Аня сразу напоролась на колкий взгляд бабули, которая сидела за столом и макала свернутый вчетверо блин в сметану.
–Явилась, —вместо приветствия бабуля фыркнула, – не запылилась, – и откусила половину блина.
Сметана размазалась по бледным губам и капнула на сморщенный подбородок. Старушка вновь опустила остаток блина в розетку с густой сметаной.
–Садись, угощайся, —пригласил к столу отец, – а я сейчас за Светланой схожу.
–А что, у Кучкиных не кормят? —Жуя, спросила бабушка. —Теперь у тебя другой дом есть, вот там и харчевайся.
Аня покосилась на бабулю. Маленький Семен, почувствовав тяжелую энергетику, неожиданно заплакал.
–О! О! —заерзала на табурете Вера Петровна. —Разорался! Нечего тут визжать. Ты не у себя дома. —Сказала она несмышленому младенцу.
–У себя, – подчеркнула Аня, глядя на бабушку исподлобья.