Путя не будет
Шрифт:
–Завтра придешь? – как-то безразлично спросил Федор, застегивая ширинку.
–Приду, – Аня немного опешила и тут же заулыбалась.
–Ну, добро. Буду ждать у сеновала. Там, за оврагом. —Федя поднялся на ноги, затянул ремень потуже, держа в зубах сигарету. —Сама дойдешь?
–Дойду.
–Тогда я пошел, – он кивнул и бравым шагом направился в сторону дома.
Аня сидела на сырой траве и жадно хватала ртом воздух, который наполнился прохладой. Столько эмоций она еще никогда не испытывала! До сих пор на ее коже ощущаются прикосновения от мозолистых пальцев Феди, как он судорожно расстегивал пуговицы на ее сарафане, покусывал
–Господи, как же я счастлива, – звучало в голове Ани. – Федя теперь будем моим навсегда.
Застегивая на груди сарафан, Аня еле встала. Ноги были будто свинцовыми, отчего девочка поняла, что ей сейчас будет тяжело идти до дома. Спина была мокрой не только от пота, но и от влаги, которой была покрыта вся трава. Над головой раздался раскатистый грохот, и Аня почувствовала, как первые крупные небесные слезы упали на ее нос и плечи. Пора бежать домой, пока вся не вымокла.
–Надеюсь, меня не хватились, – пробурчала Аня и пулей двинулась в сторону дома.
Никто и не заметил, что девчонка смылась и даже оставила открытым окно своей комнаты. Порывистый ветер обхватил своим дыханием оконную раму и с силой ударил ею о выпирающий наличник. Стекло негромко зазвенело. Хлынул холодный дождь, но Аня не успела промокнуть. В это время она уже подскочила к заветному лазу, подпрыгнула и повисла животом на подоконнике. Быстро подтянувшись к столу, Аня вцепилась в его край и сгруппировалась. Оказавшись в своей комнате на столе, она повернулась, закрыла окно, аккуратно переместилась на стул, а затем – на пол. Вдруг за стеной, в комнате бабушки, скрипнула кровать. Аня застыла, словно статуя в музее. Под дверью появилась полоска желтого света, раздались шаркающие шаги, потом – плеск воды в ведре, натужные глотки. Аня поняла, что бабушка проснулась, чтобы утолить жажду. Простояв в позе оловянного солдатика пару минут, Аня, наконец, увидела, как под дверью погас свет и шаги удалились в комнату. Скрипучая кровать оповестила, что старушка легла и можно спокойно раздеваться и тоже ложиться. Не включая свет, Аня сняла сарафан, занырнула под одеяло и улыбнулась сладким воспоминаниям.
Странная, эта дружба между парнем и девушкой. Хотя… очень приятная. Понравилось целоваться, прикосновения Феди сводили с ума, его тяжело дыхание… А вот смысл сего действа Аня так и не поняла, потому что все произошло слишком быстро, будто во сне. Правда немного рассмешило хрюканье Феди, когда он вытянулся в струну и закатил глаза. Этот момент Аня четко увидела и еле сдержалась, чтобы не рассмеяться в лицо раскрасневшемуся парню. А потом она притворилась спящей, чтобы продлить ощущения на своем теле, которые крепко впечатались в девичью память. Аня не чувствовала ни боли, ни угрызения совести. Ведь все так дружат – об этом девочка подслушала случайно, в прошлом году, когда некоторые девчонки, которым уже по восемнадцать, обсуждали такую «дружбу», встречая своих коров с пастбища.
Дружба с Федей затянулась. Парочка встречалась поздно ночью то на берегу реки, то на колхозном сеновале. Однажды их чуть не поймали в мастерской, в тракторе, на котором работал Федя. Но все обошлось. Вот уже и осень попрощалась бесконечными дождями и желтой листвой, снег выпал выше колена, а Федя и Аня продолжали прятаться от посторонних глаз в укромных местах. И ни одна душа не знала, что взрослый парень запал на молодую глупышку, которая не понимала, почему школьная форма становится
Глава 8
Аня пришла из школы, села на лавку и поставила рядом с собой портфель. Растянув платок в стороны, откинула его на плечи и выдохнула. Бабушка, крутившаяся у плиты, обернулась и строго посмотрела на внучку.
–Опять бегом бёгла? Вон, красная вся. Чего расселась? Сходи лучше дров приташи, догорают. У меня с утра суставы ломят. Дома никого, а печь дотопить надо. Ну? Чего глядишь, как сыч? Иди, говорю! Или мне, бабке старой, тяжести такие таскать?
Стукнув ложкой об алюминиевый край кастрюли, Вера Петровна зыркнула на девчонку так, что чуть не прожгла ее взглядом. Делать нечего, придется идти. Аня вновь надела пуховый платок на голову, заправила его концы под пальто и тяжело поднялась с лавки.
–Да что ты как неживая? Печка остынет! Скоро батька придет голодный, а ему и погреться негде!
Аня вышла в сени. Слабость одолевала с самого утра. То ли погода так действует, то ли из-за участившихся бессонных ночей. Держась за стену, Аня шагала к выходу. Душно, сил нет. Сейчас бы лечь полежать, а лучше – поспать. Но строгая бабуля не отстанет. Аня встала на крыльце, набрала полные легкие морозного воздуха. В последнее время что-то настроения нет заниматься рутиной. Лень учить уроки, ходить в школу, бесят лица одноклассников, особенно одноклассниц. То Машка подкалывает, то Вера. Втихушку подсмеиваются над Аней, мол, какая-то она толстая стала, ест, наверное, много. Неуклюжая, нерасторопная. Постояв с минуту на крыльце, Аня спустилась по ступенькам и поскользнулась.
–Да ну вас! —сказала она и вернулась в хату.
Бабушка уже закончила с супом. Накрыла кастрюлю крышкой и села за стол, пощелкать семечек. Увидев внучку с пустыми руками, взвизгнула:
–Это что, бунт? Где дрова?
–Сама принеси, —огрызнулась девочка, расстегивая пальто.
–Что ты сказала? Ты как со мной разговариваешь, бессовестная? Это что за неуважение к старшим? Быстро пошла и принесла дров!
–Я устала, сама сходи. – Аня сняла бурки, поставила в углу, закинула платок на крючок и двинулась к своей комнате.
–Ах бесстыжая!! —бабка наклонилась вперед, когда Аня проходила мимо, и со всего размаха ударила ладонью по ее заду. —Это что еще за новости?! Ты как себя ведешь? А я вон мамке с батькой все расскажу. Чтоб они тебя научили, как с бабушкой разговаривать!!
–Да пошла ты! —рыкнула на нее Аня, обернувшись. —Надоела!! Ты кто тут такая, а? Что ты командуешь?
–Ишь ты-ы, —позеленела от ее наглости старушка, – повзрослела, как я посмотрю.
Она встала, подошла к печи и уперла руки в бока.
–А я тебя сейчас ухватом, чтоб сидеть не смогла, – вцепившись в черенок с железными рогами на концах, Вера Петровна замахнулась.
–Попробуй, —Аня испугалась, но виду не подала.
Проскочив в свою комнату в три прыжка, с грохотом захлопнула дверь.
–Бесстыжая какая, а! Вся в мать! Мой Тимофей не такой наглый. Я его воспитывала, как надо! Ну только батька приде-о-от, я ему все расскажу. Вот посмотришь, все расскажу, а он тебя отлупит и будет прав!
–Надоела ты мне, —нервничала Аня, плюхнувшись на кровать. —Бесишь. Живет тут, как нахлебница, а еще рот беззубый разевает.