Пьяная Россия. Том третий

Кременская Элеонора

Как же так? Чем же был виноват дед, всегда отзывающийся с любовью при имени внука.

Сколько лет они не виделись? Костя принялся загибать пальцы. Если сейчас ему двадцать семь, а развелись отец с матерью, когда ему едва стукнуло десять, получается семнадцать лет?!

Костя взвыл. Да что же это такое? И бросился на улицу.

В рейсовом автобусе перевел дыхание и через полчаса оказался на остановке, знакомый с детства. Пошел по тропинке, со всех сторон окруженной дремучими кустами. В кустах любили селиться соловьи и по весне, часто выходя на эту самую тропинку, дед с внуком

слушали заливистое пение прославленных певцов.

Дом оказался прежним, с узкими, деревянными ступенями. Окна выходили на двор, заросший сиренью и ярко-рыжими бархатцами.

На стук вышел отец Кости. Давно не виделись. С трудом узнал. Обнялись. Выскочила сводная сестра, красавица с серыми глазами. Никогда не виделись. Скромно потупившись, пожали друг другу руки.

Деда нашли на кладбище. Дождь давно закончился, с гранитного памятника дедушка смотрел, светло улыбаясь.

– Все спрашивал о тебе! – говорил отец, похлопывая сына по плечу.

– Что же мы не встретились, – недоумевал Костя, – ведь полчаса пути всего отделяло!

И замолчал, вспоминая утреннее происшествие.

«Для иных и целой жизни не хватит», – думал Костя, с горечью глядя на последнее пристанище родного дедушки, – «чтобы понять, насколько смешны и нелепы, бывают убеждения людей о том, что не стоит вмешиваться, не стоит поддерживать близкого человека в трудные минуты, авось, как-нибудь сам или сама прорвется…»

Родные обняли плачущего о невозвратном Костю и увели обратно в дедовский дом, где в привычной обстановке, знакомой до мельчайших подробностей с детства, Костя и заснул на мягкой кроватке. Сестра укрыла его бабушкиным вязаным шерстяным пледом, а отец, дозвонившись до бывшей жены, сообщил, где ее сын находится. Нынешняя жена отца смотрела на спящего Костю, молча, но без тени осуждения, как видно, она была из тех редких великодушных душ, которых так трудно обнаружить в этом мире. Во всяком случае нисколько не сомневаясь, она вышла через полчаса к остановке встречать мать Кости, все-таки они все были Тропинины…

Просто так

Дарья Одинцова впустила Владимира в свою жизнь сразу, и с первого взгляда на нее, он испытал восторженные чувства. Всегда подчеркнуто, скромно одета, тем не менее, она наводила марафет перед сном и окутанная ароматом изысканных духов, с легким пренебрежением разглядывала его. Владимир в свою очередь, напуская на себя холодность, отвечал ей изучающим взглядом.

Квартира ее была обставлена безо всякого стиля, без намека на евроремонт. На окнах спальни висели аляповатые занавески, диван утопал под ворохом разноцветных подушек. В гостиной, главное место занимал огромный телевизор с плоским экраном и два больших дивана. На полу валялись мягкие шкуры неких зверей.

Когда он попытался выяснить, Дарья, бросив на него взгляд, полный презрения, бросила короткое:

– Это шкуры мамонтов, не видишь, что ли?

Она легко впадала в состояние повышенной нервозности и тогда глаза ее выдавали крайнее раздражение.

Он задумывался, как бы вернуть ей хорошее настроение и тут она сама прыгала ему в объятия, тесно прижимаясь, неистово гладя, целовала, преимущественно в закрытые глаза.

– Что с тобой? – решился, однажды, Владимир задать ей вопрос.

Губы ее задрожали, и она ответила таким продолжительным плачем, что он уже и не знал, как быть.

Буря эмоций прекращалась столь же резко, как и начиналась.

Дарья сводила его с ума и после месяца отношений, он испытывал к ней повышенный интерес.

А она к нему? По-видимому, нисколько. Один раз, Дарья встретила его на выходе из офиса и повертев в руках брелок с ключами, сказала:

– Нам пора расстаться!

Он остолбенел, не в силу осознать, что она такое говорит, а она, посмотрев на него долгим тяжелым взглядом, продолжила:

– Мы же просто так встречались!

– Просто так? – переспросил он, чувствуя себя полным идиотом, и закатил истерику.

Он высказал ей все, особенно напирал на ее ненормальность. А, когда проорался, она вытащила из своего автомобиля чемодан и поставила возле его ног.

– Извини, – произнесла она, – если обидела тебя.

– Если? – взвился, было, он.

Но Дарья непреклонно мотнув головой, протянула ладонь:

– Ключи от моей квартиры!

Он отдал, с большим изумлением наблюдая, как она, более даже не взглянув в его сторону, садится за руль, смотрел вслед машине, не в состоянии оценить только что произошедшую сцену.

Вечером напился. Но во сне к нему пришла Дарья, как всегда таинственная и непонятная. Порывисто, он схватил ее и принялся целовать, стараясь вернуть ее расположение к себе. Но она выскользнула из его объятий и заскользила прочь, не отворачиваясь и не сводя с него горящего взора. Потерянно, он наблюдал, как она исчезает за нагромождением темных туч и плакал, плакал, плакал…

Дарья налила ванну горячей воды и погрузилась до подбородка, впрочем, тревожное состояние, не отпускавшее в последнее время, в котором она сотрясалась, будто от беспрестанно грохочущих внутри ее груди поездов, не прошло, а напротив, усилилось.

С досады она разревелась, вылезла из ванной и, пройдя в комнату, уселась на диване обдумывать, чтобы надеть на вечеринку. Была суббота, стало быть, к вечеру народ начнет подтягиваться к ночному клубу. Организаторы клуба прослыли большими выдумщиками, каждую шоу-программу они как-то обзывали и требовали у гостей соответствовать заявленной тусовке. Впрочем, маскарад был уже позади, тогда пришедшим не в вычурных костюмах, гостям, охранники на фейс контроле на полном серьезе советовали вывернуть одежду на левую сторону, тогда, мол, пропустим.

Дарья набрала номер телефона подруги:

– Приветики! – постаралась она придать своему голосу оптимизма. – Ты в курсе, какая сегодня вечеринка?

И подскочила:

– Как, голая? Ах, шутишь! – рассмеялась кисло. – Кофейная? Ну, спасибо, подруга, конечно, буду!

Распахнув створки бельевого шкафа, Дарья принялась перебирать одежду, критически хмуря брови и напряженно обдумывая, чтобы ей выбрать.

Наконец, она облачилась в кремового цвета блузку с кружевным воротничком и волнующе короткую юбку того же цвета. С туфлями оказалось сложнее, но перебрав целый ряд обуви в нижнем ящике шкафа, она нацепила вышитые туфельки со стразами.