Пьяная Россия. Том второй
Шрифт:
Налимов смутился и, поправив воротничок костюма, направился к двери, у самого выхода обернулся:
– Эй, Павел Иванович, может, ты хочешь присоединиться ко мне, так приглашаю! – великодушно повел он рукой.
Щербаков весело рассмеялся.
– Нет уж, уволь, ведь твоя стряпня ни на что не похожа!
– Зато здоровая пища, безо всяких там ГМО! – угрюмо заметил Налимов.
– Раньше надо было думать, – сказал Щербаков, – прости меня, душа моя, но нет!
– Не прощу, – покачал головой Налимов, –
– Какое, – отмахнулся Щербаков, – я, друг мой, в один ресторанчик повадился, жаркое в горшочке кушать!
Налимов притормозил и снял палец с ручки двери:
– Неужто, вкусно? – осведомился он.
– Ты не представляешь, как! – со вкусом произнес Павел Иванович и взглянул на настенные часы.
Валентин Михайлович проследил за его взглядом.
– Однако, без пяти, – задумался он.
– Так что? – прищурился Щербаков.
– Ну, а как в смысле денег? – пошевелил пальцами, Валентин Михайлович.
– Эк, тебя разобрало, – сощурился Павел Иванович, – изволь, давай посчитаем!
И принялся загибать пальцы.
– Домой ты на машине поедешь?
Налимов уверенно кивнул.
– Стало быть, на бензин потратишься!
– Овощи, котлеты, мясо для обеда покупать станешь?
– А то, как же, – развел руками Налимов, нервничая, – у меня покамест своего хозяйства нету.
– Будет, – подмигнул Щербаков и продолжил, – вот видишь, опять потратишься! Да ты не тушуйся, я тебя приглашаю и за обед заплачу, ты не беспокойся, я богатый, копейки в кармане не считаю!
– Так ведь и я не считаю, – вскричал Налимов, – просто жаль тратиться на дрянь всякую!
– Ты убедил себя в этом идиотизме, – возразил Щербаков и встал, направляясь к двери, – пойдем, что ли отведаешь нормальной пищи!
Налимов с сомнением в лице вышел вон. Щербаков, не торопясь выключил верхний свет и, оглядев богатое убранство кабинета, затворил двери с другой стороны. Навстречу, из-за компьютера поднялась секретарша.
– Павел Иванович? – вопросительно взглянула.
– Светочка, я вернусь через час!
– На обед?
– Желудок – враг мой! – и Щербаков почему-то показал рукой на застывшего при выходе из приемной, Налимова.
– Налимов? – с иронией в голосе, произнесла Светочка и взглянула на Валентина Михайловича с презрением.
– Чего это она? – выйдя из приемной в обширный светлый коридор, спросил Щербаков.
Налимов смешался.
– Или ухаживал? – догадался Щербаков и хлопнул Налимова по плечу. – Тогда понятно! Подарки передаривал? А может подарок Светочки ей же и подарил, а?
Валентин Михайлович обиженно хмыкнул, но не ответил, а Павел Иванович продолжил.
– Я ведь знаю, как ты ухаживаешь за женщинами, наслышан, ни с днем рождения даму не поздравишь, ни на свидание не пригласишь, таскаешь только к себе домой да кормишь кошмарными обедами.
Они вышли на улицу и Налимов, не без удовольствия оглянулся на золотистую табличку обозначавшую мэрию города. Он в пол-уха слушал товарища, но, однако подмечал подобострастные взгляды горожан узнававших при встрече Щербакова. Часть славы доставалась и Налимову.
И он вышагивал куда как важно. Тем временем, Щербаков продолжал говорить:
– Перевоспитывать тебя поздно, но все же, вот тебе мой совет. Ежели приглашаешь женщину на обед, так выбери кафе с хорошей кухней, интимной обстановкой и не охаивай заказ возлюбленной, не ори, пожалуйста про свое ГМО! А домой зови лишь, когда дело до сути дойдет, пригласи перед тем повара и пускай он тебе сготовит вкусный ужин. Сервируй стол, зажги свечи, сладкое вино приобрети, женщины любят сладкое вино!
Они вошли в ресторан. Уселись за столик, у окна. Налимов жадно пробежал глазами меню, назаказывал и когда весь столик был уставлен яствами, накинулся, торопясь и чавкая.
Скоро с него полил пот и, вытирая сырой лоб очередной бумажной салфеткой, Налимов взглянул в глаза Щербакову:
– Хорошо тебе говорить, ты семейный человек!
На что Щербаков перестав улыбаться и отложив ложку, ответил:
– Спешу тебе напомнить, Валя, и ты был семейным человеком, только жену, дочь забросил и дома появлялся лишь для сна.
– То есть, я же и виноват? – возмутился Налимов, не отрываясь от жаркого и шумно прихлебывая.
– Конечно, виноват, – подтвердил Щербаков, – карьера – не любовница, нельзя ей посвящать все силы.
За прозрачным стеклом окна, только руку протяни, проходили красивые девушки и стройные, подтянутые, молодые женщины, Налимов оторвавшись от поглощения пищи, смотрел с невыразимой тоской.
– Они все хотят, чтобы я на них женился, – вздохнул Налимов.
– Считаешь себя бесценным? – расхохотался Щербаков.
– У меня квартира двухкомнатная в престижном районе города, дорогая иномарка и я возглавляю предприятие! – важно проговорил Налимов.
– Предприятие возглавляешь? – переспросил Павел Иванович, вытирая слезы от смеха, – А я думал, ты – директор школы.
На что Налимов, пожевав губами, ничего не ответил.
– Безусловно, ты – почетный пенсионер города, – закивал Павел Иванович, – и конечно, тебя наградят на юбилей медалью за заслуги на педагогическом поприще, но прощу тебя, не гордись, пожалуйста, не гордись!
– Я и не горжусь, – задирая нос, произнес Налимов, – но мне приятно!
И спохватился:
– Павел Иванович, не отправляй меня на покой, дай еще потрудиться на благо отечества!
– С одним условием, – погрозил пальцем Щербаков.