Пьяная Россия. Том второй
Шрифт:
– А, Валентин Михайлович и ты здесь! – схватил его за локоть Щербаков и поволок за собой.
Рассыпаясь в соболезнующих словах и не выпуская обмякшего в твердой руке мэра города, Налимова, Павел Иванович обошел все поминальные столы, всем присутствующим посочувствовал.
– Каково, а? – кивая на закрывшуюся за ними стеклянную дверь ресторана, где проходили поминки, сказал Щербаков.
– Все там будем! – с готовностью ответил Валентин Михайлович, имея в виду покойника.
– И
– Совсем старый, – махнул рукой Налимов, – семьдесят один.
На что Щербаков как-то странно поглядел на Налимова, но ничего не сказал.
– Сейчас бы чаю, – жалобно простонал Валентин Михайлович, вспоминая недопитую дома большую кружку зеленого чая.
– У меня с собой как раз бутылочка великолепного крепкого чая, – достал из портфеля Щербаков бутылку коньяка.
– Что ты, я за рулем! – замахал на него, Налимов.
– А мы к тебе домой поедем, – подмигнул Щербаков и хохотнул, – обедать!
Налимов смешался. Но Щербаков не дав усомниться, заметил:
– Завернем на рынок, продуктов купим, я плачу!
Налимов шумно сглотнул и кивнул. Он не любил тратиться, но обожал, когда тратились другие.
Возле дома, нагруженные пакетами с продуктами, они остановились, Налимов искал ключи.
– Почему ты мне не звонишь?
Налимов обернулся так резко, что едва не выронил все покупки. Валентина прижав кулачки ко рту, смотрела на него с ужасом. Щербаков с интересом наблюдал.
– Потому что я был занят! – уклончиво ответил Налимов. – Вот, кстати, познакомься, мэр нашего города, Павел Иванович Щербаков, мой давний приятель!
– Мэр? – непонимающе посмотрела на Щербакова, Валентина и снова уставилась на Налимова.
– Что происходит?
– Что? – глупо переспросил Налимов и покрылся потом, он не любил выяснения отношений.
Попытался придать голосу ласковости:
– Я тебе позвоню, обязательно позвоню, дорогая, когда освобожусь! А сейчас я занят!
Валентина молчала, не сводя с него пристального взгляда.
Налимов, заметно нервничая, принялся дрожать:
– Ты иди, Валечка, иди, с богом!
– Я-то с богом, – укоризненно произнесла она, – а вот ты с кем останешься?
– Напрасно ты так! – прокричал ей вслед Валентин Михайлович и радостно рассмеялся, испытывая эйфорию освобождения от ненужной пассии.
– Кто она? – задал вопрос, Щербаков и тут же добавил. – Впрочем, я знаю, очередная твоя бывшая!
Налимов пожал плечами:
– Просто, дура!
Дома, Налимов носил спортивные штаны с заниженной талией и майку-алкоголичку, но при мэре постеснялся переодеться, так и готовил в костюме, так и уселся за накрытый стол.
– Эх, Валентин Михайлович, ведь тебя на пенсию хотят отправить! – выпивая рюмку коньяка и закусывая кусочком формового шоколада, который Налимов покупал на кондитерской фабрике, сказал Щербаков.
– Как, на пенсию? – опешил Налимов, не донеся до рта вилку с хвостом соленой селедки. – Я еще молодой и здоровый!
– Куда там! – отмахнулся Щербаков. – Через месяц юбилей справишь, семьдесят лет!
– Ну и что, подумаешь, юбилей? – провел рукой по своим коротким, ершистым и седым волосам, Налимов.
– Так ведь ты уже пенсионер и пенсию получаешь! – напомнил Павел Иванович, разглядывая Налимова с неподдельным интересом.
– Я не согласен! – выкрикнул Налимов, вскакивая с дивана, и выпил рюмку коньяка.
За спорами и разговорами, он не заметил, как напился. Очнулся, опираясь руками на кафельную стену ванной. Налимов опустил голову, позволяя теплой воде хлещущей из душевой лейки барабанить по макушке.
– Павел Иванович! – позвал он, выйдя из ванной. – Паша!
Ответом ему была тишина, Щербаков ушел, захлопнув двери и оставив наготовленные Налимовым блюда почти не тронутыми. Допив остаток коньяка, Налимов повалился на диван спать.
4
– Чтобы съесть на обед? – задумался Валентин Михайлович, на следующий день и возвел глаза кверху.
– Да вон сходи в столовую при пивзаводе и дешево, и сердито! – на полном серьезе предложил Павел Иванович.
– А ведь я, брат, мультиварку купил, – воскликнул с воодушевлением Налимов.
– Думаешь, сама тебе будет пищу варить? – оживился Щербаков и привстал, протянул руку к сейфу, откуда извлек бутылку виски.
– Будешь?
– Не-а, – отвертелся Налимов, – я – патриот, предпочитаю русскую водку.
– Зря! – хватив стаканчик виски, заявил Павел Иванович. – От водки дух противный!
– А от заморских вин не противный дух? – съязвил Валентин Михайлович и встал.
– Придумал, что будешь есть?
Налимов остановился и, глядя на серую картину, висевшую на стене и изображающую рыбу неизвестной породы, погладил себя по брюху.
– Сварю куриного супа с макаронами, нажарю котлет да вот еще летнего салата сооружу!
– Погоди-ка! – поднял палец, Павел Иванович. – Ведь ты каждый день такой обед себе варишь?
– Ну и варю, – пробормотал Налимов и с тоской поглядел в окошко, – что делать, если жена ушла к другому, а проклятые бабы возле меня не задерживаются!
– Так ты их готовить заставляешь! – хохотнул Павел Иванович.