Пьяная Россия. Том второй
Шрифт:
Налимов
1
Валентину Михайловичу Налимову было почти семьдесят лет. Несмотря на солидный возраст, он не ощущал себя стариком, волочился за женщинами и смеялся над немощной старостью.
Стоя в очереди за простоквашей, до которой Налимов был большой охотник, он громко негодовал на старух, задерживающих остальных покупателей своей невменяемостью.
Налимов водил машину, иномарку цвета детской неожиданности и нажимал на клаксон
Однажды, он увлекся женщиной сорока лет, худенькой, большеглазой, одинокой, с чудесным именем – Валентина. Правда, у нее была дочь, подросток, но Валентин Михайлович не заморачивался знакомством с ребенком своей избранницы. Зачем? Когда можно было и так встречаться!
Как-то, в жаркий июльский денек, Налимов убедил Валентину съездить на озеро, неподалеку от города. Она согласилась.
– Здорово ведь, а? – хохотал Налимов, почесывая волосатую грудь, и тут же подпрыгнул, ухватившись за свою пятую точку так, будто его подстрелили.
– Ай-ай, – верещал он, крутясь на месте, его ладони с бешеной скоростью хлопали по телу.
– Что такое? – подскочила она, бросаясь на помощь со всей самоотверженностью бескорыстных душ.
Но Налимов уже мчался к воде. Плюхнулся, поплыл, уходя от невидимых преследователей.
Нырнул. Вынырнул. Она наблюдала с берега, не в силах постигнуть загадочности его действий.
Но тут над ее ухом прозвенел комар, затем другой, третий. Валентина нагнулась к широко разросшемуся зеленому кусту, отломила ветку и в два-три взмаха прогнала надоедливых насекомых.
По дороге, к городу, Налимов молчал, сердито глядя вперед, добравшись до ее дома, наблюдал, как она, мило улыбаясь, прощается с ним и идет к подъезду. И тут, решился, выскочил из автомобиля, трижды проверил, запер ли машину и последовал за Валентиной.
– Я всегда смотрю, как, кто живет! – заявил он. – По обстановке квартиры сразу видно, с кем имеешь дело!
Валентина улыбалась и потерянно молчала.
Ворвавшись в квартиру, Налимов обнаружил не богатую обстановку, простенькие занавесочки на окнах, старенький телевизор и пятнадцатилетнюю дочь Валентины.
Дочь смотрела на него с неприязнью.
– Это еще что такое? – указывая на него пальцем и угрожающе надвигаясь на мать, спросила она.
– Мой, – начала, было, объяснять Валентина…
Но Налимов выскочил вон, громко хлопнув дверью.
– Еще чего, – шипел он, злобно оглядывая многоэтажку своей бывшей подруги, – проехали!
2
Проснулся Налимов в отличном настроении, как всегда за три часа до начала работы. Он тратил огромное количество времени на чтение газет, просмотр утренних телевизионных новостей, выбор одежды, бритье и завтрак.
Оглядывая в зеркало свою ладную, хотя и полноватую фигуру, замурлыкал:
«Вот и славненько!»
Жил Валентин Михайлович один, родители померли, жена ушла к другому, но, ни о первом, ни о втором потрясении своей жизни он предпочитал не думать вовсе. Обстановку квартиры, правда, изменил, сделал капитальный ремонт, переменил всю мебель, с легкостью избавляясь от древних кресел и диванов. Нисколько не поколебался, относя книги, многими из которых зачитывался еще в детстве, на помойку. А приобретя в элитном магазине дорогой мужской костюм, почувствовал, что закрыл дверь в прошлое. Оказалось, плотно закрыл.
На улице, как-то повстречал свою бывшую жену и не узнал, прошел мимо. Она окликнула, с обидой в голосе, оглядела его удивленно. Налимов смотрел непонимающе, кто эта женщина и почему предъявляет ему претензии? После взаимных оскорблений, наконец, узнал.
– Та-та, подурнела, осунулась! – покачал он головой, вспоминая жену в девичестве. – Морщины, вон, на лице!
Она озадаченно нахмурилась:
– Не мудрено почти в шестьдесят лет!
Налимов бросил на нее злорадный взгляд:
– К тому же и постарела!
– А ты?
– Что я? – переспросил Налимов. – Я – успешный человек!
Она взглянула ему в лицо и содрогнулась от самоуверенности холодных мутных глаз и недоброй улыбки тонких губ.
– Больной ты человек!
Повернулась и ушла.
Валентин Михайлович, нисколько не сожалея о бывшей жене, оправил костюм, бережно разгладил галстук и, взяв со стола заготовленную с вечера шпаргалку, заговорил энергичным, молодым голосом, обращаясь к своему зеркальному отражению. Ему предстояло выступать перед убитыми горем родственниками, друзьями, коллегами. Налимов готовился к похоронам своего товарища, скончавшегося от болезней, вызванных старостью, в семьдесят один год.
Отрепетировав речь Налимов гордо усмехнулся и послал зеркальному двойнику воздушный поцелуй.
3
Налимов терпеть не мог менять свои привычки, любил чистую просторную одежду, ежедневный контрастный душ и комфортное мягкое кресло. Обедать он ездил домой, но если случалось вкушать пищу где-то в другом месте, моментально превращался в параноика.
– Из чего это приготовлено? – с подозрением оглядывая пирог с мясом, спросил Налимов.
– Из мяса убитых обедающих, – равнодушно обронила официантка, – привередливых гостей, вроде вас!
И отступив, посмотрела на него придирчиво:
– Жиру много, но пригодится вместо растительного масла!
– Что вы себе позволяете? – вскричал Валентин Михайлович. – Я жаловаться буду!
– Кому? Вы же будете убиты и съедены!
И пошла в кухню, покачивая бедрами.
Налимов фыркнул и посмотрел на поминальные столы. Постные блюда, постные лица, что он тут делает?
В дверях Налимов столкнулся с мэром города, Павлом Ивановичем Щербаковым.