Пять баксов для доктора Брауна. Книга четвертая
Шрифт:
— Полагаю, ее согласие, скорее, связано с тем, что присматривать за вами обоими, находись вы в разных помещениях, изрядно затруднительно, — со смехом отозвался профессор, и отнял от глаза примочку, чтобы ее рассмотреть. — Бедная леди-доктор была вынуждена капитулировать, выбрав меньшее из двух зол. И, клянусь, я бы тоже много дал, согласись она приютить заодно и меня.
— С вами-то что? — ужаснулся Саммерс.
— Только то, мой мальчик, что я женат, — ответил профессор. — Кстати, Дюк, это важное обстоятельство того дела, о котором я так и не успел вам рассказать.
— Я
— Ничего интересного, — отмахнулся Маллоу. — Тоже трое, тоже сзади, и тоже обошлись без предисловий. Я как раз заводил машину.
— Где это ты заводил машину?
— У нашего же собственного офиса, сэр.
— Ох, как кто-то нас не любит. И как нам нужно этого кого-то…
Джейк не договорил. Все было понятно и так.
— Я могу довольно точно описать, по меньшей мере, одного из них, — заявил профессор.
— Но, боюсь, существенной пользы это не принесет. Ваш друг утверждает, что никогда в жизни никого такого не видел.
— Так, может, я, наконец, узнаю, что собственно, у вас произошло? — не без яда поинтересовался Д.Э.
— Почти ничего, если не считать того, что нападавшие не подозревали о моем присутствии. Льщу себя надеждой, что оно несколько смягчило участь вашего друга.
— Профессор, видишь ли, приехал ко мне по одному делу. Молодчики понятия не имели, что нас двое. Я как раз собирался привезти его к нам ужинать, и…. компаньон, а что, если говорить между нами, здесь подают на ужин?
— Мистер Найтли, вы обещали, что ваш визит займет всего несколько минут! — послышался голос миссис Кистенмахер.
— Ох! — простонал профессор и выбежал из палаты.
Было слышно, как он уговаривает няньку. Наконец, ему это удалось и он вернулся.
— Друзья мои, — сказал он двоим джентльменам, опасливо косясь на двери, — у меня есть дело к вам…
— Вы бы, профессор, переходили поскорее к этому самому делу, — заметил М.Р. Профессор, сидевший на стуле, сцепил руки замком.
— Друзья мои, — начал он снова, — у меня к вам дело такого свойства, с которым, клянусь, я не решусь обращаться ни к какому Пинкертону. Ох.
Он помолчал, собираясь с силами.
— Вам, как и мне, нужны деньги. Впрочем, кому они не нужны.
Было похоже, что на профессора нашла некая застенчивость.
— Ох, — произнес он снова после весьма продолжительного молчания. — Ну…
— Ну? — грозно спросил Д.Э. Саммерс.
— Ну… обещайте мне, что вы не станете смеяться, и что наш разговор останется между нами.
— Мистер Найтли, — проговорил Дюк.
Судя по всему, профессор ужасно страдал.
— Как вы знаете, — заговорил он опять, — молодость свою я провел в Риге. Это прекрасный немецкий город. Он находится в России, на берегу какого-то залива. Подозреваю, что Рижского. Ох. Черт возьми.
— Я подобью вам второй глаз, — вежливо сообщил Дюк.
Профессор Найтли опять собрался с духом.
— Господа, — произнес он, — неудобно это говорить. Я был женат в Риге. Я… практически я был женат до последнего времени. Моя жена, моя ныне покойная жена, она… она была весьма достойная немка.
Снова повисло молчание.
— … ей принадлежало довольно известное в Риге заведение довольно известного рода.
И в этом заведении… это было довольно известное заведение, это не какое-нибудь дешевое заведение, это было очень известное заведение в Риге… да и не только в Риге… Она… ну… она заведовала этим заведением.
— Заведением? — нарушил молчание Джейк.
— Ну… это был такой дом, где можно было всегда провести время. Черт, господа, я не знаю, как это сказать. Это… это был публичный дом, но очень-очень респектабельный! Профессор Найтли прокашлялся.
— Она оставила мне наследство, господа. Четыреста тысяч рублей.
Двоим джентльменам понадобилось время, чтобы прийти в себя. Д.Э. Саммерс, который много дней боялся потерять сознание, так у него дьявольски кружилась голова, едва не сделал этого сейчас.
— Что же вы, старый пень, женились на студентке в Мичигане?
Профессор чуть не плакал.
— Понимаете, господа, дело в том, что это было давно, я никогда бы не стал тревожить память моей весьма и весьма достойной супруги. Но четыреста тысяч рублей.
Опять молчание.
— Я не решусь обратиться за этим ни в какое агентство.
— Что же, — спросил М.Р., — нам нужно делать?
— Я не знаю, — ответил профессор с большой стеснительностью. — Выдумайте что-нибудь. Но, вы понимаете, господа, четыреста тысяч рублей!
Д.Э. Саммерс уже почти пришел в себя.
— Послушайте, дорогой профессор, мы же не можем получить за вас ваши деньги. Дайте нам хотя бы доверенность!
Руки профессора, которые он смиренно держал на коленях, заплясали какой-то невообразимый танец.
— Понимаете, господа, — выговорил он, — я думаю, что нам стоит создать фирму. Для простоты сначала на одно лицо. Так будет быстрее зарегистрировать по закону штата Мичиган, но впоследствии, конечно, я вас впишу туда тоже. Мы сделаем печать, и… впрочем, я теряюсь. Четыреста тысяч рублей. Мы сделаем печать, мы будем членами правления. Да, да, господа, членами правления. И как члены правления вы поедете в эту Ригу и… и… что-то я путаюсь в мыслях. Что я хотел сказать? Ах да, четыреста тысяч рублей. Нам нужно будет заверить перевод документов у нотариуса — там все документы по-русски, Езус Мария! Впрочем, я ошибся: в Риге все документы по-немецки.
Маллоу прокашлялся.
— Это очень плохо, профессор, — медленно выговорил он. — Вы-то ведь знаете немецкий, а мы, к сожалению, знаем только французский, да и то наполовину.
— Да насрать, трах вас всех! — взорвался Найтли. — Дело в том, что…
— …надо получить ваши деньги? — не без ехидства ввернул Саммерс.
— Надо получить мои деньги. И…
— …и не обнародовать факт вашего двоеженства?
Тут профессор обиделся.
— Ну почему двоеженства? — пробормотал он. — Она была обычная бандерша. Это был грех молодости. Я просто не мог расплатиться в этом заведении, вот и все.