Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая
Шрифт:
Д.Э. не стал дожидаться, когда его попросят покинуть здание, и начал с решительного: «Простите, мадам, дорожная неприятность!» Имея в виду как отсутствие рекомендательных писем от миссис Вандермюллер и мистера Тихо Браге из Женевской гимнасии гуманитарных наук, так и ссадины на скуле и подбородке. И впечатляющий фонарь под левым глазом: увидел себя в зеркало на стене за дверью, чуть не свистнул, и решил больше в ту сторону не поворачиваться. Когда мадам не ответила, добавил небрежно, как бы упреждая всякое сочувствие: «Но ничего, выкрутился!». Мадам подняла голову, и разговор, хотела того мадам Гландау, или не очень, был, таким образом, начат.
— Вы предпочитаете заниматься по немецкой или по шведской системе?
Говорила мадам быстро — только успевай соображать, много — только успевай догонять, и такие вещи — только успевай выкручиваться.
— Это, — вдумчиво ответил Д.Э. — зависит от обстоятельств.
Кабинет мадам, в который проводили «молодого человека по объявлению» выглядел бы элегантно, если бы не тонул во всякого рода папках, стопках тетрадей и книг.
— Немецкая манера, безусловно, более в моде, — согласилась она. — Но ведь мы не ставим целью делать из детей без пяти минут гимнастов.
Тон мадам Гландау был повышенным, голос — громким, в общем, Д.Э. Саммерс, может, и не расстроился бы в случае отказа. А еще была у нее странная манера: разговаривать со сжатыми зубами, как если бы мадам мужественно выносила некие муки.
— Мой муж — а он прекрасный спортсмен, — продолжала она, — в данный момент увлекся фотографией. Он не имеет более времени на то, чтобы заменять учителей. Он и так взвалил на себя слишком много. Первейшая обязанность школы…
Мадам встала и принялась доставать из шкафа книги.
— …выработать у учеников правильную осанку…
Книги с грохотом швырялись на стол, по одной.
— …хорошую физическую форму…
— … и дисциплину. Безусловно, дисциплину! Это самое важное в любом воспитательном методе.
Последняя, самая толстая, книга издала грохот, похожий на эхо от пушечного выстрела, при этом не обнаружив на себе ни пылинки:
«Преподавание элементарной школьной гимнастики»
Мадам уселась на место.
— И как итог, — заключила она, — научить применять усилия как тела, так и души, в остальных предметах.
Д.Э., спохватившись, расправил плечи и выпрямил спину.
— Они, — продолжала хозяйка пансиона, — должны усвоить: без усилий ничего не добьешься!
Они? Ах да!
— Как это верно, мадам, — сказал он вслух.
— …то есть, научиться работать.
— Конечно, мадам.
— Бесплатный сыр, — изящная дамская рука хлопнула по столешнице, — бывает сами знаете, где!
Хорошо, что Саммерс-старший тоже любил лупить по мебели подобным образом, иначе точно бы нервы не выдержали — отскочил, как пить дать.
С минуту мадам записывала что-то в журнал. Наконец, сунула перо в чернильницу и продолжила:
— На моем муже держится вся хозяйственная часть. Прислуга, покупка белья, провизии, машинерия для кабинетов — все. Кроме того, он преподает чтение, рисование, чистописание в младших классах и фотографию. Фотография — дело всей его жизни.
При упоминании фотографического искусства Джейк всетаки вздрогнул.
— Ваш муж — счастливый человек, мадам, — заметил он. — Иметь дело всей жизни — это…
Он попробовал найти слова, но то, что так легко было сказать когда-то миссис Фокс, совершенно здесь не годилось.
— Вот! — вскричала мадам, вскакивая. — Я постоянно об этом говорю! Постоянно объясняю мальчикам, их родителям — как об стену!
Мадам Гландау посмотрела на рисунки, поморщилась, сунула рисунки в папку. Пометила что-то в лежавшем перед ней журнале.
— Кругом сплошные болваны, — мрачно сказала она и сунула папку на полку.
Д.Э. постарался сделать вид, что последнее никоим образом не может к нему относиться.
— Увы, мадам.
— Болваны, лентяи и бестолочи, — продолжала хозяйка пансиона.
— Да, мадам.
— Может, кто-нибудь мне объяснит, почему?
— Не знаю, мадам, — осторожно ответил Джейк. — Могу я поинтересоваться вашим мнением относительно других… э-э… методов?
— Это вы о системе миссис Чивер-Бертон?
Д.Э. подумал.
— Скорее, о немецкой системе. Мне казалось, что шведская, наоборот, более в моде.
Мадам опять треснула по столешнице.
— Выбросьте из головы! Господи, что же все так помешались на гирях, гантелях, хула-хуп — чем больше аппаратусов, тем лучше! Думают, что при помощи аппаратусов можно воспитать характер!
По ее правую руку висел на стене плоский деревянный предмет, напоминающий в равной мере как бейсбольную биту, так и лопатку для сковороды. Любой школьник знаком с ним куда лучше, чем хотел бы, а Д.Э. Саммерс с полным правом мог претендовать даже на близкое знакомство.
— Безусловно, мадам!
Мадам Гландау опять оглядела его с головы до ног, опять поморщилась, встала.
— Правило номер один, — длинный тонкий палец почти уперся повыше третьей пуговицы на жилете Д.Э. и трижды стукнул его в грудь. — Знать детей. Их физические и моральные возможности. Правило номер два: демонстрация. Только личный пример!
— Конечно, мадам.
— Это вас в Женевской гимнасии научили перебивать?
Д.Э. задрал подбородок и постарался на палец не смотреть.
— Правило номер три, — палец мадам Гландау подчеркивал каждое слово. — Добиться от детей четкого выполнения команд. Вы меня понимаете? Дисциплина!
— Никогда не сомневался в необходимости самой строгой дисциплины!
— Вы понимаете, что преподавание требует знания общих принципов обучения, основанных на самой тщательной профессиональной подготовке?