Пять баксов для доктора Брауна
Шрифт:
– А вот еще хорошо: стать жертвой какой-нибудь катастрофы, – продолжал Дюк. – Кораблекрушения, к примеру. Здорово, правда?
– Романтики полные штаны, – поддержал компаньон. – Еще можно сделать неплохую карьеру шарлатанов или жуликов. Вроде этого Фокса.
– И недурно продолжить ее в тюрьме, – хмыкнул Дюк. – Рано или поздно. Или вы желаете попробовать красть?
– Фу, сэр.
– Тогда изготавливать фальшивые деньги?
– Ну что вы, я не умею. И вообще, никогда не мечтал попасть на электрический стул. Не люблю твердую мебель.
– Может быть, вы желаете открыть бордель? – продолжал допытываться М.Р.
Д.Э. надолго задумался.
– Не желаю, – сказал он, наконец. – Но, э-э-э, заглянуть бы не отказался.
Тут мысли обоих джентльменов приняли несколько иное направление, выносить которое на люди – довольно неделикатное дело, поэтому мы его здесь опустим.
Наутро, точно к утренней приборке, узников выпустили на свободу.
– Юнга! – рявкнул капитан Бабридж.
Прислушался и повторил:
– Юнга, черт подери!
Он неприязненно оглядел М.Р., появившегося в кают-компании. М.Р., как мог расторопно, одернул рубаху.
– Что вы там все еле ползаете? – проворчал капитан. – Ползают, ползают, как сонные мухи в гальюне!
И тогда на М.Р. Маллоу снизошло озарение. Не давая капитану произнести более ни одного слова, он стал читать:
Пишет парень любимой письмо...
Капитан Бабридж неожиданно оказался благодарным слушателем. Он, как поднял голову от карты, так и сидел, не двигаясь, пока Дюк читал. Потом медленно повернулся, оглядел каютного с ног до головы, вышел из каюты и распорядился:
– Начиная с сегодняшнего дня коку – выдавать каждому на корабле ежедневно к обеду по кружке пива; всем доходягам с чирьями – накладывать на больные места хорошо прожеванный ржаной хлеб с солью.
– Видишь, я же говорил! – прокомментировал это дело Джейк. – Вот она, настоящая поэзия!
Оставалось только спросить у кока бинтов: врача на судне не было, и при случае кое-какую помощь оказывал он. М.Р., гордо обходившийся без его услуг, поделился с компаньоном чистыми тряпками: он как раз собрался совершить первую в жизни кражу, примериваясь, без какого предмета белья лучше всего оставить капитана Бабриджа. Потому что с грязной повязкой дело запросто может кончиться заражением крови и тогда будет, как в песенке Джейка: «хо-хо, хо-хо, хо-хо». Или руку отрежут. Или ногу, а это еще хуже. Но вовремя вспомнил, что еще в начале плавания на дне саквояжа обнаружилась в спешке засунутая ночная рубашка Фокса. Багаж беглого жулика спас не только здоровье обоих искателей приключений, но и нравственность М.Р. Маллоу, который, вообще говоря, считал красть ниже своего достоинства. Ну, и уж заодно остался со всем добром ничего не подозревающий капитан Бабридж.
Глава двадцатая,
в которой наступает тот самый момент которого так долго ждали искатели приключений
Дней через десять экипаж китобоя сошел на сушу. Рыжий от мха берег усеивали кочки тусклой зелени, между которыми попадались зеркальца воды. Серые валуны у самого берега пошевелились и оказались тюленями, которых Хэннен назвал морскими слонами. Сходства, кроме внушительных размеров и серого цвета не было никакого. «Лица» этих животных напоминали лениво улыбающегося близорукого мопса с плюшевой заплаткой вместо носа. Не успели компаньоны налюбоваться милыми зверями, как раздался выстрел. Искатели приключений обернулись: помощник Хэннен опустил ружье.
Дюк беззвучно пошевелил губами. Джейк потянул его за рукав и двое джентльменов поспешили уйти вперед. Клювы здешних пингвинов, гордо задиравших головы, были ярко-желтыми. Белоснежные грудки украшали «галстуки» такого же цвета. Курлыкая и растопырив короткие крылья, они бегали по своим пингвиньим делам, съезжали на животе с льдин, хохлились, спешили куда-то толпой, дрались и гонялись друг за другом, соскакивали в воду, вздымая тучу брызг, не подозревая, кажется, что находятся в опасности.
– Надеюсь, хоть их-то, – с сердцем сказал Дюк, – не...?
Все, что можно было сделать в такой ситуации, это похлопать М.Р. по худой спине с торчащими даже под курткой лопатками и поскорее продолжить путь. Эта пустынная земля была все-таки твердой сушей, с низкой кривой растительностью, с камнями и запахом мха.
Оторвавшись от команды и пройдя немного вперед, они встретили маленькую колонию котиков. Блестели серые шелковистые спины, неторопливо шлепали ласты. Время от времени какой-нибудь котик раскрывал усатую пасть и издавал отрывистый рев. Оба джентльмена обернулись: команда «Матильды» быстро приближалась. Колонию заметили. Хэннен и еще несколько человек приготовили ружья.
– Вот, сейчас наши и их тоже,– горько пробормотал Дюк. – Никогда я не смогу привыкнуть. Не могу я. Не...
Тут он обнаружил, что компаньон не только не отвечает, но и вообще не слушает: роется себе в карманах. М.Р. тоже сунул руки в карманы, нахохлился, и остался рассматривать замшелые валуны.
– Нет, я понимаю, – продолжал он. – Охота и все такое. Но, знаешь, я, наверное, просто такой человек, который...
Д.Э. перестал рыться в карманах, посмотрел, прищурившись, куда-то в сторону низких дюн и сделал головой: пошли.
– Да можно сколько угодно отворачиваться, – бубнил М.Р., следуя за ним. – Я же все равно не могу. Ну, не могу, и все. Можете считать меня хоть рохлей, хоть манным пудингом.
– Я вас буду считать занудой, – проворчал Д.Э., проворно скидывая куртку. – Что ты разнылся? От слов никакого толку.
М.Р. страшно обиделся и стал думать, какую бы гадость сказать в ответ, но тут увидел, что Джейк отстегивает подтяжки и подумал, зачем бы. Потому что, понимаете, для того, что вы подумали, таких хлопот не надо. Первым делом Дюку пришло в голову такое, что он сморщился: можно же некоторым и подальше отойти. Все-таки жизнь в такой обстановке очень влияет. И был ведь приличный парень, а прошло еле полго-да – и вот вам, пожалуйста. Как будто это не он в Миддлбери мог отлить, только отойдя чуть не на полмили.
– Сэр, – тоскливо произнес Дюк, – а вам не кажется, что стоило бы отойти подальше? Неужели тебе так нужна публика, чтобы...
– Подальше ничего не получится, – хмуро отозвался Джейк. – Промажу, как пить дать. Придется рискнуть.
Это заявление Дюк обдумывал так и этак.
– А что ты, собственно, встал? – поинтересовался Д.Э.
Он отломил с ближайшего дерева ветку.
– Хотя ладно, стой на стреме. Это ты прав: узнают – голову оторвут.
М.Р. некуртуазно вытер рукавом вечно сопливый нос, уставясь на руки компаньона. Тут только ему пришло в голову.