Пять хвостов
Шрифт:
– Как же меня все достало! – прокричал он в темноту.
После того как за Финистом захлопнулась дверь, Веста села на пол и заплакала, собирая осколки. Она часто плакала, но никогда не показывала своих слез мужу. Слезы текли сами собой. Ей было больно и обидно. И ругалась она с ним не потому что не любит, а потому что устала и перестала чувствовать себя любимой. Он перестал обращать на нее внимание как на женщину. Как в плохом анекдоте, то устал, то голова болит… Веста снова поправилась после родов и потеряла уверенность в себе. Дошло до того, что стала подозревать, что у мужа появилась другая женщина. От этих мыслей ей
Маленькая Тей подошла к ней и обняла. Видя, что мама плачет, девочка тоже начала плакать. Веста заплакала ещё сильнее, мысленно ругая мужа. Хорош отец! Отец года! Выскочил на улицу развеяться, а ей? А ей куда бежать? Она маленькую дочку на попечение старших не оставит. Они кроме игрушек в своих экранах ничего не видят. Да и лишний раз показывать им , что папа с мамой поругались не хочет. Мальчики должны видеть только хорошее отношение отца к матери, чтобы вырасти достойными мужьями. Только с каждым годом помощи от них все меньше и меньше. Сколько раз она говорила, чтобы посуду за собой мыли. Опять гора грязных тарелок. Ну разве так сложно сполоснуть за собой? Поднять стульчак унитаза? Все эти мелочи убивают ее. Она крепко обняла дочь и задавила слезы в себе. Девочка тоже перестала плакать, заглядывая маме в лицо, с заботой проверяя не текут ли у мамы слёзки. Убедившись, что мама больше не плачет, Тей убежала в родительскую спальню, чтобы построить из кубиков домик. Веста стёрла соленые дорожки с лица и посмотрела в зеркало. На нее смотрела опухшая и уставшая женщина с красными от слез глазами.
– Я устала, – поделилась Веста со своим отражением, – Как мне хочется другой жизни…
В этот же миг комната взорвалась искрами, ослепив Весту и отбросив на спину звуковой волной. Веста пришла в себя не сразу. Она не видела и не слышала ничего несколько минут. Голову кружило, а тело не слушалось. Несколько раз безуспешно попытавшись встать, Веста просто села, как она думала, на пол, заставляя себя дышать спокойно и сфокусироваться на зрении. Перед глазами кружились цветные огоньки.
– Тей?! – позвала она дочку, – Ты где?
Где-то рядом послышался тихий плач дочки. Испуганная вспышкой девочка звала маму. Веста предположила, что Тей тоже ничего не видит, ослепленная яркой вспышкой.
– Я здесь, доченька. Все хорошо. А где Тей? Ку-ку, ку-ку.
Веста поползла на плач дочери, попутно продолжая ее успокаивать ласковым голосом. Услышав маму, девочка перестала плакать и стала хихикать. Для нее все стало игрой. Чем дальше Веста ползла, тем отчетливее ощущала, что под ногами не пол, а неровная поверхность с мягким ворсом.
– Странно, у нас нет таких ковров, – подумала она.
Эффект ослепления стал проходить, зрение начало проясняться, и , за размытыми цветными мушками, стали различаться силуэты в темноте. Веста подумала, что в доме случилось замыкание и они еще легко отделались. Мог и пожар случится. Страшная это вещь – пожар. Никого не щадит и все пожирает.
Фигура Тей была уже рядом. Веста различала ее. Тей ползала на четвереньках и гладила что-то внизу.
– Что тут такое, дочка?
Веста ещё раз провела рукой по полу и удивилась:
– Трава?! Но как такое возможно?
Нет, такого быть не может. Видимо головой сильно ударилась, и теперь мозг подшучивает над ней, не верно обрабатывая информацию. Обычный ворс ковра кажется ей таким длинным, что по ощущениям схож с травой. Цветные мушки полностью растворились, и Веста различила силуэты сыновей примерно в десяти метрах от себя. Поднявшись на ноги, Веста запнулась. Ноги подкашивались и отказывались слушаться, словно не принадлежали ей.
– Точно сотрясение, – подумала она, – Но почему мы на улице? Это все-таки трава под ногами.
Она отчётливо ощущала траву под босыми стопами. Приложив руку к лицу, Веста вздрогнула от неожиданного открытия, ее оцарапали собственные ногти. Она прищурилась, старательно разглядывая руки в темноте. Зрение медленно фокусировалось, как зум в фотоаппарате, то приближая предметы, то отдаляя. Постепенно все стало отчетливее и Веста опешила. Когти! И не только, вся ладонь была покрыта мелкой белой шёрсткой. Судорожно ощупывая себя, она обнаружила короткую шерсть на всем своём теле. Взглянув на ноги, она обнаружила нечто еще более неожиданное чем когти на руках. Это были массивные звериные лапы! Её захлестнули эмоции.
– Какого черта?! – выругалась она.
– Мам, это ты?! – в один голос спросили две приближающиеся фигуры, в голосе которых она узнала сыновей.
Свет луны осветил их и позволил разглядеть. Мальчики не были похожи на себя. Старший сын, страдающий с малых лет ожирением, предстал перед ней стройным и высоким черным существом с человеческими чертами. А младший был подобен брату, лишь отличался цветом своей шерсти. И уши! На головах обоих были ушки, высокие и широкие треугольные ушки… Она схватила себя за голову и нашла у себя такие же ушки. Веста ощутила, что на пояснице мышцы странно дёргаются, обернулась и увидела хвост.
– Хвост?! – выкрикнула она, – Мать вашу!
Чувствовать уши и хвост было не естественно, странно, удивительно. Она посмотрела под ноги, где ползала Тей. У девочки были те же изменения, что у матери и братьев. Луна снова показалась и вышла на середину неба, ярко освещая поляну, позволяя разглядеть лица. Ну хоть лица остались прежними, не считая небольших острых клыков, показавшихся в улыбках детей.
– Лунный свет?! – Веста была шокирована шквалом открытий, – Да что здесь происходит?
Услышав голоса братьев, маленькая Тей со смехом поползла в их сторону. Мальчики, так же как и мать, разглядывали друг друга и свои новые тела. Тей задорно смеялась, поочередно пытаясь поймать хвосты старших братьев.
– Нет, нет, нет. Так не бывает, – бормотала Веста.
– Круто! – выкрикнул Дрей, – Мам, смотри как могу!
Он ловко прыгал по поляне на своих массивных звериных ногах, размахивая пушистым хвостом и заливая округу звонким смехом.
– Мы что в виар игре?! – спросил старший.