Пять лет замужества. Условно
Шрифт:
– Семнадцать... Премилый мальчик... Правда, школу так и не окончил, но Савелий Дмитриевич то ли на покраску фасада директору отписал определённые средства, то ли на шпатлёвку стен... Точно не знаю... И мальчик получил красный диплом об окончании средней школы... В следующем году, мне Светлана Тимофеевна сама сказала, его или в Кембридж или в Оксфорд отправят учиться... Но только это, душечка, Анфиса Григорьевна, между нами... Хорошо?..
– Разумеется! Я по природе своей, Ульяна Прокоповна, человек неболтливый. Если меня просят то-то и то-то никому не рассказывать – могила! – успокоила наша героиня слишком уж боязливую хозяйку, а сама подумала: «Эх! Невезуха! Два приличных жениха в городе – так один уехал за
– Вы такая деликатная женщина!.. Так, знаете ли, можете соблюсти тактичность, душевную тонкость, чуткость... У меня просто слов не хватает... Пойду на кухню, распоряжусь насчёт обеда... А вы, голубушка, не скучайте – там, на столе, разные журналы модные, посмотрите... – пролепетала Коноклячкина и удалилась на кухню.
Анфиса же взялась за журналы, бывшие модными лет пятнадцать назад, зевнула, захлопнула пыльный каталог и, чихнув с наслаждением пять раз кряду, твёрдо решила завтра утром оставить семейство Коноклячкиных и отправиться в гости к господину Долгополову и его сожительнице Аглае Швабриной: «Может, от них узнаю что-нибудь новенькое», – подумала она и вскоре была приглашена к обеденному столу. После обеда последовал двухчасовой сон, после сна чаепитие в каминной комнате, затем долгий ужин и игра в лото до полуночи...
За ужином Анфиса огласила своё решение о завтрашнем отъезде, чем вызвала недовольство и даже некоторую растерянность со стороны хозяев, затем последовали долгие и нудные уговоры остаться, и длились они до тех пор, пока Распекаева не пожелала всем «спокойной ночи» и не отправилась к себе в опочивальню.
Однако не всегда то, что мы загадываем или намереваемся сделать в самом недалёком будущем, нам удаётся осуществить. Так, ничего не получилось и у Анфисы.
Под утро неожиданно начался снегопад. Около трёх часов плотной стеной шёл снег, образовав под окнами высоченные, непролазные сугробы. К полудню небо так и не просветлело, осталось тёмным и мутным, словно в вечерний сумрачный час.
Несмотря на превратности погоды, Анфиса после завтрака всё же решила ехать:
– Пока дороги окончательно не замело, – объяснила она.
– Душенька!.. Анфиса Григорьевна!.. Куда ж вы собрались?.. Вы же где-нибудь в снегу увязнете и будете неизвестно сколько стоять – может, день, а может, неделю!.. – вразумляла её Ульяна Прокоповна.
– Анфис Григорьна, не погубите! – брякнула Люся и упала перед своей хозяйкой на колени, напрочь забыв, что временно исполняет роль её сестры.
– Ох, сестрица! – воскликнула та с той лишь целью, чтобы напомнить компаньонке, что она ей сейчас никакая не «Анфис Григорьна», а близкая родственница. – Исключительной культуры девица! Никак не может себе позволить даже родной сестре тыкать! – словно оправдываясь, проговорила Распекаева. – Деточка, никто тебя губить не собирается – просто нам уже давно пора ехать. Погостили – нужно и честь знать, а то надоедим нашим дорогим друзьям, – и она очаровательно улыбнулась.
Друзья наперебой, конечно же, принялись убеждать её, что она никогда им не надоест, что они только рады продлить хоть каким-то способом их с сестрой у себя пребывание и т.д. и т.п. Пока хозяева с гостями обменивались любезностями, за окном поднялась настоящая метель, в которую ехать куда бы то ни было, да и вообще высовывать нос из дома стало довольно опасно и в высшей степени неблагоразумно.
К ужасу нашей героини метель бушевала две недели, угрюмо, подобно волку, завывая в печной трубе, громыхала крышей, укутывая дом Коноклячкиных снегом, как няня младенца перед долгой зимней прогулкой в теплую шубу. Слышно было даже, как глухо, устрашающе, будто море в сильный шторм, шумел лес вдалеке, едва проглядываемый за снежной мглой.
И потянулись монотонные и однообразные дни – плотный двухчасовой
Но и это ещё не всё. По истечении двух недель, с окончанием метели, мучения наших путешественниц не закончились, поскольку дороги были настолько занесены снегом, что не представлялось ни малейшей возможности преодолеть на новенькой серебристой «Нексии» и пары метров.
– Что же делать? – мило улыбаясь, спросила Анфиса у Ульяны Прокоповны. Однако в душе её не было и тени улыбки – там, внутри, всё клокотало от злости и негодования.
– Ничего, душечка... Наслаждаться жизнью... – прощебетала госпожа Коноклячкина. – Пока трактор не приедет... И дорогу не проложит...
– А когда он приедет? – Анфиса жадно впилась взглядом в хозяйку – её вдруг показалось, что в конце туннеля блеснул свет.
– Так кто ж его знает?.. У нас один трактор на весь Энский район...
«Черт! Пропади они тут все пропадом!» – пронеслось в Анфисиной голове, но она лишь улыбнулась своей обворожительной улыбкой и проговорила ангельским голосом:
– Если б вы знали, милая Ульяна Прокоповна, как я счастлива эти две недели! С вами! Никогда в жизни мне не было так хорошо и покойно! Только вот боюсь вам наскучить!
– Да что вы, любезная наша Анфиса Григорьевна!.. Как можно так думать!.. Вы для нас, что свет в оконце!.. Ах, как бы мне хотелось, чтоб вы остались здесь навсегда... – и хозяйка даже всплакнула от переполнявших её нежных чувств к нашей героине.
Трактора всё не было и не было, как не было у Анфисы и твёрдой уверенности, что он вообще когда-нибудь приедет. Дни всё мелькали, пугая своим однообразием – уж три недели прошло с тех пор, как серебристый автомобиль остановился у большого кирпичного дома на горушке, принадлежащего семейству Коноклячкиных...
На двадцать второй день Распекаеву разбудил шум за окном – что-то выло, ревело, лязгало и дребезжало. Она подскочила к окну и увидела, наконец, спасительный и столь долго ожидаемый трактор. Анфиса кинулась в соседнюю комнату к «сестре» и, велев ей немедленно приготовить машину к отъезду, собралась так быстро, как солдат при сигнале учебной тревоги.
– Куда же вы?.. – в растерянности опустив руки, хором спросили гостью супруги Коноклячкины, увидев в коридоре её чемоданы.
– Спасибо вам, дорогие мои, родные, за всё! Пора и честь знать! Что-то уж слишком я у вас загостилась! Встретимся в городе! Ну, ну, не расстраивайтесь! – она расцеловала в обе щёки сначала Ульяну Прокоповну, а потом и Никифора Ивановича. – Всенепременно встретимся!