Пять лет замужества. Условно
Шрифт:
– Не поняла... – пролепетала компаньонка, раскрыв рот.
– Что тут непонятного?! Как же, разорятся они на десять разных замков! Ты сама-то подумай! Я сразу смекнула – это как в камерах хранения в супермаркете.
– А откуда вы знаете, как в супермаркетах? – совсем растерялась Люся.
– Хватит задавать глупые вопросы! Что ты вечно идиотничаешь! Быстрей неси все наши вещи в машину! Мы уезжаем.
– Насовсем?
– Да, да, немедленно! – и Распекаева возбуждёнными, суетливыми движениями принялась собирать свои вещи и запихивать их кое-как в сумки и чемоданы.
Через
Потонул в предрассветной сгустившейся тьме город N со всеми его жителями и их мелкими, повседневными заботами, с сомнительными достопримечательностями, с Юриком Эразмовым, который играл, пребывая в полной уверенности, что его лукавая, хитроумная возлюбленная сидит в убогом номере энской гостиницы... Всё дальше и дальше становился город N от наших путешественниц, уж смешными Анфисе казались все его Коноклячкины, Лодыжкины, Коловратовы, Арашковы, Форшмаки и Тютюркины... Плотный туман всё сильнее окутывал этот город, и теперь чудилось, что и нет его вовсе на свете, и на карте-то его вряд ли кто отыщет, что это одна лишь выдумка, плод воображения автора – мыльный пузырь, а не город.
Километров сорок проехали от N наши путницы, как вдруг впереди, около придорожного деревянного трактира с двумя фонарями по бокам, Анфиса узрела человека с бутылкой в руке, с трудом сохраняющего равновесие посредством причудливых и замысловатых телодвижений, дабы не свалится в грязь. При всём этом незнакомец ещё пытался поймать попутку, периодически выбрасывая, будто в конвульсии, руку.
– Останови! – приказала она компаньонке.
– Зачем?
– Возьмём его, – отрезала Распекаева. Дело в том, что в её голове, стоило ей только увидеть раскачивающегося во все стороны мужчину, от безысходности родился план. Правда, план этот ещё не успел сформироваться, скорее это был импульс – схватить на дороге первого попавшегося представителя противоположного пола, пока ещё не успели они далеко отъехать от мифического города N. Уж очень хотелось нашей героине заполучить тёткино наследство, и теперь она была готова на всё и, подобно тонущему человеку, хваталась за соломинку.
– Вам куда? – спросила она, приоткрыв окошко, с интересом разглядывая поклонника Бахуса.
– С тобой – хоть на край света, – промямлил тот и всем телом навалился на машину.
– Вылезай, давай затащим его на заднее сиденье! – распорядилась Распекаева к великому Люсиному удивлению.
– Какого-то грязного незнакомого мужика в новенькую машину... – бубнила та.
– Делай, что говорят!
– Да! Делай, что говорят! – как попугай повторил незнакомец и нырнул в машину.
Нельзя сказать, чтоб поклонник Бахуса был красив, но и страшным его при всей невменяемости тоже назвать было довольно сложно: под два метра ростом, крепкого телосложения – здоровый, одним словом – не худ, не толст; с каштановыми волосами, глазами цвета вчерашнего желтого чая с некоторой мутью, вероятно, от хмеля в голове. Одет он был в тёмно-синий костюм и чёрное английское
– Вас как звать-то? – по-простому спросила Распекаева.
– Витёк, – икнув, представился он.
– А меня Анфиса. Её Люся. Будем знакомы.
– Очч приятно. Очч. И вы тоже вся такая приятная. И мне очч приятно, что вы меня подобрали, – скорее промычал, чем проговорил он.
– Вы из какого города будете? Из R, M, N, а, может быть, из Москвы?
– Не-ет, не из Москвы.
– Тогда откуда?
– Угадай!
– Из R?
– Не-ет! – и он пригрозил Анфисе пальцем.
– Из N?
– Откуда ты знаешь? А?
– Ты не энец, – Распекаева сделала вид, что не верит.
– Энец я!
– Паспорт покажи!
– Энец я! У нас там стена и столб есть! – с гордостью молвил он.
– Кто ж об этом не знает? Об этом все знают! Ты паспорт покажи!
– Какая подозрительная! Я тоже подозрительный! – и Витёк, найдя паспорт, принялся перелистывать странички, чтобы найти нужный лист с пропиской. – Вот смотри! – Анфиса хотела было взять паспорт в руки, но тот не дал, снова повторив, что он тоже подозрительный и никому свой паспорт не даёт. – Ты читай, читай! Город N, улица Фёдора Колбаскина, дом пять, строение один.
– А квартира?
– Какая квартира? У меня дом, а не квартира!
– Изба, что ль? – усмехнулась Анфиса.
– Хата!
– Слушай, Витёк, а ты женат? – между прочим спросила наша героиня.
– Так и скажи! Тебе не прописка моя нужна, а узнать, женат я или нет! Так?
– Так, так.
– Смотри! – и он, перевернув несколько страниц, показал ей пустой лист – в графе о семейном положении не было ни одной печати. – А вот пошла бы ты за меня замуж?
– Пошла бы.
– Выходи, а? А то я всё один да один... Скучно... Выйдешь?
– А ты не обманешь?
– Слово чести!
– Так договорились. Завтра и распишемся!
– Завтра так завтра! – согласился Витёк, будто не свою женитьбу обсуждал, а уточнял время завтрашней рыбалки.
– Точно?
– Слово чести! – подтвердил он и, хлебнув из бутылки джина и надёжно припрятав паспорт во внутренний карман пиджака, сложился вдвое на заднем сиденье и заснул.
– Вы что, и вправду, Анфис Григорьна, за него замуж собрались? За такого-то?
– Правда, – задумчиво проговорила Анфиса, глядя на остановившийся джип на обочине противоположной стороны дороги, около которого стояли трое хорошо одетых мужчин и горячо о чём-то спорили, размахивая руками.
Всю дорогу наша героиня была занята тем, что пыталась добраться до паспорта нового знакомого. Она и так и сяк пыталась снять с него пальто. И так и сяк пробовала проникнуть во внутренний карман пиджака... Но вот беда! – именно на этом боку и спал Витёк, придавив всем своим телом вожделенный документ. Утром, когда машина въехала в Московскую область, «жених» лёг на спину, Анфиса протянула свою белу рученьку к вишнёвому уголку паспорта, торчавшему из кармана, но в этот момент Витёк зашевелился и открыл глаза.