Пять ночей. Вампирские рассказки
Шрифт:
Он подошел и убрал кофейно-черную прядку со лба Майка Нормана легким, почти ласковым движением.
— Так отросли — я и не заметил… Булавка есть?
Я нашла — всегда ношу приколотой к подкладке сумки на всякий случай. Демон резко воткнул ее себе в палец с какой-то отрешенной жесткостью, а потом коснулся им губ Майка, скользнул меж них внутрь. На них осталось едва заметное красное пятнышко.
— Вот и вся терапия. Как в сказке. Жаль, что в этой сказке недостаточно поцеловать спящую красавицу,
— А пробовал?
— А разве не ты читала мне убедительную лекцию, что лучше забыть все как страшный сон? Что мне это не нужно… что нам это не свойственно… что душевные терзания не для нас… Что в глубине души я рад тому, что случилось. Говорила,
Дагни Бенедикт?
— Я говорила, что вы никаким местом не люди, и мое представление теперь не поколебать. Но как жить… ваше дело. Твое дело. — Я бросила быстрый взгляд на прекрасное лицо Майка, забывшегося таким глубоким сном. — И его. Так что решай сам, и никто тебе не советчик.
Демон медленно прижал палец к своим губам, словно пробуя на вкус. Потом склонился над кроватью, ближе — почти целуя — и я хотела отвернуться, и не могла.
Почти — потому что губы соскользнули, так и не коснувшись.
— Ты права, — сказал он шепотом. — Я — не пробовал. Думаешь, поможет?
Я так не думала, но кто я такая? В нашем мире — и в их мире в особенности -
возможно если не все, то многое. Поцелуй — это предельно просто, Демон мог попробовать давным-давно — и ему виднее, почему он до сих пор этого не сделал. И чего он больше боится — что не сработает… или наоборот.
Мы вышли в приемный покой. В ярком свете ламп очки Демона выглядели черными, как космические дыры.
— Что будешь делать?
— Выйду замуж. А ты?
Он улыбнулся, сверкнув зубами, но глаз я по-прежнему не видела.
— Поздравляю. А я займусь Монти, бизнесом и Бостоном, давно пора. Я ведь его и. о. — ты представления не имеешь, какой геморрой быть Мастером города, пусть даже и. о.
Да и Соня бы не одобрила, что мы развалили то, что она строила сто лет.
— Я не о том… — я глянула в сторону палаты, но Демон избавил меня от необходимости продолжать.
— Заберу домой. Расколдую… — снова острая усмешка, — или убью. Или оставлю все как есть. Еще не знаю. Это надо было сделать давным-давно, когда доктора сказали,
что его мозг мертв… но, по крайней мере, я решу это сегодня.
Благодаря тебе, слышалось в его голосе, хотя оттенок был совсем не благодарный.
Я еще раз посмотрела на дверь.
— Берегите себя.
— И ты, миленькая.
Выдохнув, я подошла к нему совсем близко, пытаясь заглянуть за эти стекла.
— Ты ведь больше не хочешь моей смерти?
Он снова улыбнулся и положил руки мне на плечи.
— Нет.
Демон
коснувшиеся моего виска, были теплыми.
Уходя, я еще несколько минут боролась с желанием обернуться. Потом дотронулась до виска, потерла его, но тепло уже ушло. Только тогда я поняла, что его сердце не билось.
…Уже на подлете к аэропорту, где меня должен был встречать Алан, Джимми вдруг спросил:
— Что это у тебя на руках? И на лбу?
Я посмотрела на свои пальцы — на них была позолота.
Само собой, мы с Аланом поженились. Брюс выслушал меня, но не уволил, и даже отдал мне на растерзание колонку светской хроники. Хватит с меня сенсаций и монстров. Правда, он до сих пор считает, что я гроблю свой талант и премия была лишь вопросом времени, я так не думаю. Не такой уж я хороший журналист в самом деле.
Наш мальчик из ФБР теперь гораздо больше времени уделяет семье и совсем перестал летать в Филадельфию. На Рождество мы всей семьей поехали к его приятелю Силу
Маккензи на побережье и отлично провели время. За ту ночь я такого навидалась,
что моя командировка показалась мне утренником в детском саду.
Недавно Манола родила девочку, Наоми, и мы все от нее без ума. Особенно Джимми,
он на малую просто не надышится, и меня это радует особенно.
Кайф от единственной затяжки золота инков стоил мне двух недель на больничной койке. Больше я не курю, и та сигарета из золотой пачки — лучший страж моего нового образа жизни.
Да, я узнала, что бои в «Колизее» возобновились, и Монтроуз по-прежнему Мастер
Бостона. Для интереса я даже взглянула одним глазом по телевизору. Кажется, он в форме.
Разбирая подарки после медового месяца, я вдруг наткнулась на маленькую антикварную шкатулочку в древнегреческом стиле — глазурованная глина с орнаментом. В ней лежала та самая серебряная пуля и записка: «Ты по-прежнему неважно соображаешь, миссис Алан Форман. Я никогда и не собирался тебя убивать.
Если бы я хотел отомстить, то убил бы всю твою семью».
Мне вспомнился его прощальный поцелуй. С губ позолота сходит быстро, а это значит, что он не бросил курить. Так с чего же я взяла, что он в порядке?..
Почему решила, что все закончилось?
Я так и не знаю, что случилось с Майком Норманом, и узнавать боюсь. Это или успокоит многие мои страхи — или сделает их невыносимыми, так что решиться я пока что не могу.
Иногда мне бывает очень страшно, и втайне от Алана я плачу. Мне не с кем поделиться, приходится справляться самой. Я положила серебряную пулю рядом с сигаретой, чтобы снова и снова помнить — каждый день ты можешь видеть своих любимых в последний раз. Нельзя не терять ни одной минуты, всякий раз прощаться как навсегда, и не делать ничего такого, о чем пожалеешь, но не успеешь попросить прощения. Я не хочу расставаться с ними даже на миг.