Пять поросят
Шрифт:
«Она была чересчур жизнерадостной», — подумал он.
И ему стало… чуть страшно.
Глава VIII
Третий поросенок устроил пир горой…
Окна дома на Брук-стрит украшали ящики с тюльпанами. А когда открылась входная дверь, от стоявшей в холле огромной вазы с цветами поплыл аромат душистой белой сирени.
Пожилой дворецкий принял у Пуаро шляпу и палку. Их тотчас перехватил появившийся откуда-то лакей, а дворецкий почтительно пробормотал:
— Не угодно ли следовать
Вслед за ним Пуаро пересек холл и спустился на три ступеньки вниз. Отворилась дверь, дворецкий четко и ясно произнес его имя и фамилию.
Затем дверь закрылась, со стула возле горящего камина поднялся и пошел ему навстречу высокий худощавый человек.
Лорду Диттишему было около сорока. И был он не только пэр Англии, но и поэт. Две его экстравагантные стихотворные пьесы ценой немалых расходов были поставлены на сцене и имели succes destime [8] . У него был довольно выпуклый лоб, острый подбородок, чудесные глаза и удивительно красивый рот.
8
Умеренный успех (франц.).
— Прошу садиться, мсье Пуаро, — сказал он. Пуаро сел и взял предложенную хозяином сигарету.
Лорд Диттишем закрыл коробку, зажег спичку, подождал, пока Пуаро прикурит, и только тогда сел сам и задумчиво посмотрел на гостя.
— Насколько я понимаю, вы пришли повидаться с моей женой, — сказал он.
— Леди Диттишем любезно согласилась меня принять, — подтвердил Пуаро.
— Понятно. Наступило молчание.
— Вы, надеюсь, не возражаете, лорд Диттишем? — рискнул спросить Пуаро.
Худое сонное лицо вдруг расцвело в улыбке.
— Кто в наши дни, мсье Пуаро, принимает всерьез возражения мужа?
— Значит, вы против?
— Нет, не могу сказать, что я против. Но, должен признаться, я несколько опасаюсь того эффекта, который произведет на мою жену беседа с вами. Позвольте быть предельно откровенным. Много лет назад, когда моя жена была совсем юной, на ее долю выпало тяжкое испытание. Я считал, что она оправилась от потрясения и забыла о случившемся. И вот являетесь вы. Боюсь, ваши вопросы пробудят старые воспоминания.
— Очень жаль, — сочувственно произнес Пуаро.
— Я плохо представляю, каков будет результат.
— Могу заверить вас, лорд Диттишем, что я сделаю все возможное, чтобы не расстроить леди Диттишем. Она, судя по всему, человек хрупкий и нервный.
И вдруг, к удивлению Пуаро, его собеседник расхохотался.
— Кто, Эльза? — спросил он. — Да у Эльзы сил как у лошади.
— В таком случае… — Пуаро дипломатически умолк. Эта ситуация показалась ему любопытной.
— Моя жена, — сказал лорд Диттишем, — способна пережить любое потрясение. Меня интересует, знаете ли вы, почему она согласилась встретиться с вами?
— Из любопытства? —
Что-то похожее на уважение мелькнуло в глазах хозяина дома.
— А, значит, вы это понимаете?
— Разумеется. Женщина не способна отказаться от возможности поговорить с частным детективом. Мужчина пошлет его к черту.
— Есть и женщины, которые могут послать его к черту.
— Но не раньше, чем побеседуют с ним.
— Возможно. — Лорд Диттишем помолчал. — Кому нужна эта книга?
Эркюль Пуаро пожал плечами.
— Одни воскрешают былые мотивы, воссоздают былые интермедии, возрождают былые костюмы. А другие восстанавливают в памяти былые преступления.
Лорд Диттишем презрительно скривился.
— Можете относиться к этому как угодно, но человеческую натуру не изменить. Убийство — это драма. А люди жаждут драмы.
— Это так, — согласился лорд Диттишем.
— Поэтому, как вы понимаете, — сказал Пуаро, — книга будет написана. В мои же обязанности входит присмотреть за тем, чтобы в ней не было грубых ошибок или искажений известных фактов.
— Я всегда считал, что факты являются общественным достоянием.
— Факты, но не их интерпретация.
— Что вы имеете в виду, мсье Пуаро? — резко спросил Диттишем.
— Дорогой лорд Диттишем, разве вам не известно, что существуют многочисленные возможности подхода к историческому факту. Возьмем пример: сколько книг написано о королеве Марии Стюарт, где она представлена то мученицей, то бесчестной и распутной женщиной, то простодушной святой, то убийцей и интриганкой, то жертвой обстоятельств и судьбы! Выбирайте, что хотите.
— А в данном случае? Крейла убила его жена — это по крайней мере доказано. Во время судебного процесса моя жена подверглась незаслуженным оскорблениям. Ей приходилось тайно выбираться из здания суда. Общественное мнение явно было враждебным к ней.
— Англичане, — сказал Пуаро, — люди высокой нравственности.
— Верно, будь они прокляты! — подтвердил лорд Диттишем. И не сводя с Пуаро глаз, спросил:
— А вы лично?
— Я, — ответил Пуаро, — веду очень добродетельную жизнь. Но это отнюдь не то же самое, что быть человеком высокой нравственности.
— Порой я задумываюсь, — сказал лорд Диттишем, — что на самом деле представляла собой миссис Крейл. Все эти разговоры об оскорбленных чувствах жены. По-моему, за этим кроется нечто иное.
— Об этом может знать ваша жена, — заметил Пуаро.
— Моя жена, — отозвался лорд Диттишем, — ни разу не вспомнила о случившемся.
Пуаро с интересом взглянул на него.
— Я начинаю понимать…
— Что вы начинаете понимать? — резко перебил его Диттишем.
— Творческое воображение поэта… — с поклоном ответил Пуаро.
Лорд Диттишем встал и позвонил в звонок.
— Моя жена вас ждет, — резко сказал он. Дверь отворилась.
— Вы звонили, милорд?
— Проводите мсье Пуаро к леди Диттишем.