Пять поросят
Шрифт:
— Кэролайн Сполдинг часто приезжала гостить в Олдербери. Она хорошо ездила верхом, была умна. Ричарду Крейлу она очень нравилась. Она ухаживала за миссис Крейл и делала это умело и заботливо, а потому миссис Крейл тоже к ней благоволила. Дома она не была счастлива, зато в Олдербери ее встречало тепло. Она подружилась и с Дианой Крейл, сестрой Эмиаса. В Олдербери часто приезжали из соседней усадьбы братья Филип и Мередит Блейки. Филип всегда был мерзким негодяем и стяжателем. Мне он никогда не нравился. Но я слышал, что он умеет рассказывать забавные истории и считается верным другом. Мередит был, как говаривали в мое время, сентиментально-чувствительным. Увлекался ботаникой
Со временем Эмиас женился на Кэролайн Сполдинг. Они всегда спорили и ссорились, но брак этот был, несомненно, по любви. Они безумно любили друг друга. И по прошествии лет продолжали любить. Но Эмиас, как и все Крейлы, был жестоким эгоистом. Он любил Кэролайн, но никогда с ней не считался. Он поступал так, как ему хотелось. По-моему, он любил ее настолько, насколько вообще был способен любить; прежде всего для него существовало его искусство. И никогда ни одной женщине не удалось взять верх над искусством. У него были многочисленные романы — это его вдохновляло, — но, как только женщины ему надоедали, он безжалостно их бросал. Он не был ни сентиментальным, ни романтиком.
И сластолюбцем тоже не был. Единственной женщиной, которая его немного интересовала, была его жена. И поскольку она это знала, то многое ему прощала. Он был отличным художником, она это понимала и почитала его талант. Он же бегал за женщинами, но всегда возвращался домой, чтобы, вдохновившись очередным романом, написать новую картину.
— Так бы они и жили, если бы не появилась Эльза Грир. Эльза Грир… — И мистер Джонатан покачал головой.
— Что — Эльза Грир? — спросил Пуаро. И вдруг мистер Джонатан вздохнул:
— Бедное, бедное дитя!
— Вот какое у вас к ней отношение? — удивился Пуаро.
— Быть может, это из-за того, что я уже старик, но, по-моему, мсье Пуаро, в молодости есть какая-то незащищенность, и это трогает до слез. Молодость так ранима и в то же время безжалостна и самоуверенна. Она так великодушна и так требовательна.
Он встал и подошел к книжному шкафу. Вынув оттуда томик, он перелистнул страницы и начал читать:
…Если искренне ты любишьИ думаешь о браке — завтра утромТы с посланной моею дай мне знать,Где и когда обряд свершить ты хочешь, —И я сложу всю жизнь к твоим ногамИ за тобой пойду на край Вселенной. [5]5
У. Шекспир. Ромео и Джульетта. Акт II, сцена II. Перевод Щепкиной-Куперник. — Здесь и далее примечания переводчиков.
Словами Джульетты говорит сама молодость. Никакого умалчивания, никакой скрытности, никакой так называемой девичьей скромности. Только отвага, настойчивость, кипучая молодая энергия. Шекспир понимал
— Значит, Эльза Грир представляется вам в образе Джульетты? — задумчиво спросил Пуаро.
— Да. Она была дитя удачи — юная, красивая, богатая. Она нашла своего Ромео и предъявила на него права. Пусть он не был юным, ее Ромео, пусть не был свободен. Эльза Грир не знала условностей, она была современной женщиной, девиз которой: «Живем ведь только раз!»
Он вздохнул, откинулся на спинку кресла и снова тихонько постучал по ручке.
— Джульетта-хищница. Молодая, безжалостная, но ранимая! Она смело ставит на кон все, что у нее есть, и выигрывает… Но в последнюю минуту является смерть, жизнерадостная, веселая, пылкая Эльза тоже умирает. Остается мстительная, холодная, жестокая женщина, всей душой ненавидящая ту, которая ей помешала. Боже милостивый, — голос его изменился, — простите меня за этот маленький экскурс в мелодраму. Идущая напролом молодая женщина! Нет, ничего интересного в ней нет. Бледно-розовая юность, страстная, уязвимая и так далее. Если это убрать, то что остается? Заурядная молодая женщина в поисках героя, чтобы возвести его на пьедестал.
— Не будь Эмиас Крейл знаменитым художником… — начал Пуаро.
— Именно, именно, — поспешил согласиться мистер Джонатан. — Вы попали в самую точку. Нынешние Эльзы обожают героев. Мужчина должен чего-то добиться, быть кем-то… Кэролайн Крейл мог бы понравиться и банковский клерк, и страховой агент. Кэролайн любила в Эмиасе мужчину, а не художника. Кэролайн Крейл не шла напролом — в отличие от Эльзы Грир, которая шла… Но Эльза была молодой, красивой и, на мой взгляд, трогательной.
Эркюль Пуаро ложился спать в задумчивости. Его мысли были заняты проблемой личности.
Клерку Эдмундсу Эльза Грир представлялась дерзкой, развязной девчонкой, не более того.
Старому мистеру Джонатану — вечной Джульеттой.
А Кэролайн Крейл?
Каждый видел ее по-своему. Монтегю Деплич презирал ее за нежелание бороться. Молодому Фоггу она казалась воплощением романтики, Эдмундс видел в ней леди. Мистер Джонатан назвал ее очень несчастным существом.
Какой показалась бы она ему, Эркюлю Пуаро? От ответа на этот вопрос зависел успех его расследования.
Пока никто из тех, с кем он беседовал, не высказал сомнения, что, какой бы она им ни казалась, Кэролайн Крейл была убийцей.
Глава V
Старший полицейский офицер
Старший полицейский офицер в отставке Хейл задумчиво попыхивал трубкой.
— Забавное занятие вы для себя придумали, мсье Пуаро.
— Возможно, не совсем обычное, — осторожно согласился Пуаро.
— Столько лет прошло, — продолжал сомневаться Хейл.
Пуаро знал, что ему не раз придется услышать эту фразу.
— Это, конечно, затрудняет расследование, — мягко заметил он.
— Рыться в прошлом, — размышлял его собеседник, — дело стоящее, если есть определенная цель…
— Цель есть.
— Какая?
— Приятно пуститься на розыски правды ради правды. Мне такое дело нравится. И не забудьте про дочь.
— Да, — кивнул Хейл, — ее я, конечно, понимаю. Но, извините меня, мсье Пуаро, вы человек изобретательный. Могли бы придумать для нее какое-нибудь объяснение.
— Вы ее не знаете, — возразил Пуаро.
— Оставьте! Человек с вашим опытом!
Пуаро выпрямился.
— Вполне возможно, mon cher, что я умею красиво и убедительно лгать — вы, по-видимому, в этом уверены, — но я отнюдь не считаю, что должен этим заниматься. У меня свои принципы.