Пять Земель. Возвращение дракона
Шрифт:
Отец достал две пары бахил и передал одну дочери.
Нацепив эти синие чехлы себе на купленные месяц назад кроссовки, Ивета направилась в кабинет, собрав всю свою смелость в кулаки и намереваясь отмучиться как можно скорее. Толкнув не до упора запертую дверь и пройдя в следующую комнату, первое, что ей бросилось в глаза – кресло, стоявшее так ровно посреди кабинета, словно те, кто его устанавливали, специально с мерными лентами и угольниками в руках проводили диагонали и искали место их пересечения.
Потом она обратила внимание на стол со всякими «штучками-для-адских-пыток» вроде бормашины, и в конце уже заметила врача в белом халате, сидевшего к ним спиной и что-то печатавшего на компьютере. Судя по быстрым щелчкам клавиш и шустро перемещающемуся по экрану курсору, оставлявшего позади себя десятки букв за считанные секунды, доктор набирал не первую тысячу слов.
То ли по дуновению воздуха, то ли еще по какому-то сигналу он узнал, что клиенты вошли к нему в кабинет, и врач на мгновение отвлекся от своего занятия, чтобы сказать:
– Добрый день. Проходите и устраивайтесь на кресле, я подойду через минуту.
После он отвернулся и продолжил что-то быстро печатать.
Приблизившись к сидению для пациентов, Ивета встала на невысокую подножку и устроилась на кресле. Когда она полностью опустила свой малый для четырнадцатилетнего возраста вес (всего лишь сорок два килограмма) на поверхность, то почувствовала, как из-под кожаных волн выходит немного воздуха, тем самым подстраиваясь под ее осанку. Очень удобно.
Закончив примерно спустя минуту, как и было обещано, врач закрыл текстовый документ и встал со стула. Приблизившись к ним с опущенным до подбородка верхним краем маски, Ивета увидела мужское лицо и поняла, что незнакомец, вероятнее всего, младше ее отца.
– Еще раз приветствую, – подойдя, сказал он. – Я доктор Юн. А вы Ивета?
Девочка кивнула.
– А это?..
– Мой папа.
– Артур, – сам представился мужчина и пожал еще не облаченную в перчатку руку доктора.
– Ну что же, молодая леди, – мужчина взял со столика антибактериальный спрей, обработал руки, а затем вытащил из пачки новые перчатки, – рассказывайте, что беспокоит и где.
Описав тип боли и указав на нижний правый ряд, Ивета откинула голову и позволила стоматологу осмотреть больное место. Тот, включив фонарь, потратил около двух минут на осмотр.
– Кариес тридцатого зуба, – сказал доктор Юн, а затем посмотрел на Артура. – Нужно удалять его и ставить пломбу.
– Конечно, – кивнул отец девочки, давая свое разрешение. – Доктор, а из-за чего вообще появляется кариес? Сколько лет живу, не припомню, чтобы он у меня был.
– Он возникает из-за ряда причин, – отвечая, доктор Юн поднялся со своего места и отошел к расположенному неподалеку шкафу. – Всегда из-за того, что в ротовой полости создаются благоприятные условия для бактерий. Происходит это из-за избытка углевода, отсутствия гигиенического ухода, или попросту из-за сниженного иммунитета. Если честно, я удивлен. Обычно кариесом болеют почти все на нашей Земле хотя бы раз в жизни.
Достав какую-то баночку, он вернулся к Ивете, не заметив странной улыбочки Артура, промелькнувшей на его лице всего на секунду.
– Сейчас для пациентов его лечение безболезненно, – он открутил крышку и зачерпнул ватной палочкой находящуюся внутри субстанцию. – Даже боль от укола терпеть не нужно, десна заранее замораживается легкой анестетической мазью. Помню, мне в детстве все делали без обезболивающего. На этом, конечно, я настоял сам, очень боялся уколов.
Нанеся на нижнюю десну мазь, он велел дожидаться онемения.
Закрыв глаза, Ивета глубоко вздохнула и, чтобы немного отвлечься, принялась петь у себя в мыслях свои любимые песни.
Прошло все хорошо и на удивление быстро.
За все время проведения «операции» девочка глаза почти не открывала. Когда же доктор Юн объявил о том, что все готово, Ивета почувствовала, как сильное напряжение, натянутой до отказа струной сохранявшееся в ее груди, резко ослабло и пропало. Быть может, она боится стоматологов не настолько сильно, насколько сама считает.
Проконсультировав Артура о том, сколько Ивете нельзя пить и есть, он разрешил им идти и попрощался.
– Ну что, не так уж все и плохо, – сказал отец, положив свою широкую ладонь девочке на плечо, когда они вышли из клиники. – Как говорится, у страха глаза велики.
– Да, наверно, – отвечая, Ивета из-за обезболенной правой стороны нижней челюсти и части языка проглатывала слова.
– И с врачом тебе повезло, – продолжил Артур, вытаскивая из кармана ключи от автомобиля. – Помнишь, лет шесть назад я ногу сломал, когда на льду поскользнулся?
– Ага.
– Так вот я до сих пор помню того врача, который мне гипс накладывал. Такой взгляд у него злобный был, словно ему пять минут назад нос дверью прищемили. Хотя, такое может и было, нос у того мужчины был очень длинный.
Отец с дочкой вместе засмеялись.
Дорога домой была преодолена быстро. Даже слишком, с учетом того, что путь был не самый короткий. Когда они добрались до их двухэтажного дома, в котором девочка прожила, сколько она себя помнит, чувствительность еще не вернулась.
Не забыв стаканчик с «Какао По-Королевски», она направилась по дорожке в сторону входной двери. Отперев дверь как раз в тот момент, когда отец приблизился к ней, они оба вошли внутрь.
Неподалеку от порога сидел, обвив пушистым хвостом свои лапы, белоснежный кот. Было неясно, прибежал ли он встречать своих хозяев, или уже сидел там до этого, но когда Ивета обратила на него внимание, Принц смотрел в их сторону.
Он никогда не был миленьким домашним зверьком, как остальные. Возможно, этим он частично пошел в свою хозяйку. У подруги, Алисы, тоже был кот, которого звали Браун, и вот он был настоящим представителем класса «домашних котиков». Вечно ластился, мурчал и не слезал с рук. Принц же (не зря они дали ему такое имя) был совсем другим. Его можно было погладить, только если он сам захочет, что случается крайне редко, но, несмотря на свой нрав недотроги, он всегда находился где-то рядом. Куда бы Ивета не направилась в пределах дома, он сразу же срывался со своего места и шел за ней.