Пятая сила
Шрифт:
Мечты опасны тем, что они иногда сбываются. Только получается почему-то немножечко иначе, чем мечталось. Не гордым отрядом прогрессоров пришли они в этот мир, а кучкой безнадежно потерявшихся людей. Что ж, они ещё раз доказали себе и миру, что ко всему можно приспособиться, всё превозмочь, и если и не диктовать судьбе, то достойно играть с нею. Приспособились. Стали играть по правилам этого мира. И повели игру на уровне гроссмейстерском, иначе и затеваться не стоило. С графьями жить – по графьи выть, как не совсем изящно, но точно выразился Командор.
И выли – год за годом. Создавали красивую легенду о себе – и для себя.
Ох, что-то он не того… Не ко времени рассусоливать начал. Не рыцарское это дело – сусолить. А впрочем, рыцарь дома Кор – это вам не восемь пудов мяса и железа. Это ещё и горы ненужных воспоминаний.
Парит. К дождю.
Дорога оказалась спокойной, даже, пожалуй, слишком. Все давно прошли, не попутчиков, ни встретчиков. Так замирает всё – лес, поле, даже безумолчный город – перед грозою. Ну и что? Молнии по кочкам не бьют. Хотя грозы, они разные бывают… И кочки тоже.
Ему казалось, что за ними следят. Давление чужого взгляда. С точки зрения доброй старой науки двадцать первого века – совершенная чушь. Самовнушение. Однако он просто-таки ощущал прикосновения страха и ненависти. Торговец тоже ёжился и шёл быстрее. Нет худа без худа, а добра без добра. Помочь, короб у него взять? Бышка и не заметит, но – не стоит, во всяком случае, пока. Избыток сладкого зубам вреден. И диабет вызывает, сахарный. А торговец не робкого десятка.
Робкие сейчас, похоже, и вовсе не родятся.
Тур раздувал ноздри, подтверждая – лесовики близко. Но не очень близко. Если так – пусть. За себя Фомин не боялся – сколько лягушек заклюют цаплю, сколько черепах догонят борзую? Торговца не хотелось терять. Фомин вспомнил тех, кого потерял. И не вернуть…
Но ни воды, ни крови так и не пролилось, когда впереди показались башни Замка Т’Вер. Башни знатные. Показались не в поле, тогда б до них идти да идти, а миновали бор, и вот он, Замок, как на ладони.
До самой ладони добираться пришлось ещё порядочно – к озеру, потом по дамбе к острову, которым, собственно, и был Замок.
Отличное местоположение. Можно обороняться против армии, любой армии ходящих по земле, покуда хватит терпения и еды. Хотя, кажется, уже лет пятьдесят желающих осаждать замок Т’Вер не находилось. Люди жили если и не дружно, то осторожно. Но помимо людей, существуют и другие раздражающие факторы. Лесовики, они же муты, они же дикие, бродящие где придётся и промышляющие охотой и собирательством. Только собирают они с крестьянских полей и на крестьян же и охотятся. Даже вот на рыцарей нападать стали. Потому деревни лепились к замкам поближе – чтобы в случае чего отряд мог добраться поскорее. Или за стены спрятаться всею деревней, со скотиной и каким-никаким движимым имуществом.
Оберегать народ от мутов – бремя баронов. А содержать баронские дружины – бремя крестьян. Взаимовыгодный союз. Не защитишь – так и содержать тебя будет некому. Не хочешь отдавать часть урожая? Ступай прочь с баронской земли, мир большой, места хватает. Потому как ежели барон покровительствует деревне год, другой, десятый, она, деревня, становиться баронской…
Написание краткого курса политэкономии Преображения придётся продолжить в другой раз – Фомин стоял у ворот. Успели засветло. Ничего удивительного, не шли – летели. Бышка и тот запыхался. Отдохнёт. Все мы отдохнём. Стены высоки, мост опущен, добро пожаловать!
Кому добро, кому и не очень. Стражники, числом трое, отсалютовали рыцарю алебардами, а вот мирного торговца пропускать не торопились.
– Он с вами, доблестный рыцарь? – спросил старший стражник. – Ваш человек?
– А что?
– По случаю праздника наказано ужесточить проверку. Мало ли каких людей нанесёт. Праздник, он разных мух манит…
Понятно. Стражники надеются получить от торговца мзду за право войти в замок. А потом – за право продавать что-нибудь, иначе, как подозрительного, вышвырнут прочь. Нелегко свободному человеку, всяк норовит отщипнуть кусочек. Раз кусочек, два кусочек, брей-ка голову, дружочек.
– Он – мой спутник, – сказал Фомин.
Торговец с благодарностью посмотрел на рыцаря. Спутник – это почётно. Это, если и не равный (равенство с рыцарем? Куда хватил!), то не холоп.
– И доблестный рыцарь ручается за него?
– Ручается, ручается…
Пропала мзда, как вода из растопыренной пятерни, но стражники вида не подали. Рыцарь всегда рыцарь. Лучше потерять воду, чем пятерню, да ещё по локоток.
Узким переходом шли они к гостинцу. Поляна цвела шатрами нахлынувших гостей. Народу всякого, действительно, скопилось много – и торгового люда, и прислуги, и господ. Начинать, конечно, следует с господ – им приветствие, почёт и уважение. К счастью, мало их, господ, сейчас на улочках, а то б вовсе не добраться до цели – два притопа, три прихлопа. Куртуазность.
А они добрались.
Гостинец, резиденция баронессы Т’Вер, был грубым, могучим, стойким строением. Стены локтей по восемь, по десять толщины, крохотные оконца-бойницы, и то лишь с третьего уровня, башни по углам. Меньше света – крепче спится. Спокойнее – за такими стенами-то. Хотя из десяти баронов девять погибают от причин неявных, когда равно можно подозревать лихорадку, неумеренное обжорство, любострастие и помощь наследников.
А служба оповещения у них работает исправно – через площадь спешил кто-то из рыцарей-послушников дома Т’Вер. Приблизясь, он перешёл на степенный шаг
– Мы рады приветствовать доблестного рыцаря на земле дома Т’Вер!
– А уж я-то как рад! – ответил он нецеремонно. Впрочем, именно подобным образом и рождаются традиции – если у истоков стоит достаточно авторитетный дом. Не исключено, что фраза «а уж я-то как рад» будет иметь самое широкое распространение со следующего сезона. Но в этом… Впрочем, рыцарь-послушник и виду не подал, что услышал неподобающее.
– Имя мне И-Гор. Я могу проводить вас в покои?
– С признательностью приму вашу услугу, – ответил по уставу Фомин. Иначе – обидится рыцарь-послушник, даст какой-нибудь опрометчивый обет, например, удалится в Топи Блуждающих Огней караулить Поднимающихся Из Глубин.