Пятерка
Шрифт:
Он знал, что она каким-то образом дает им силы, чтобы жить и работать дальше.
А еще… а главное, что она не останавливалась, чтобы попить самой, хотя наверняка была обезвожена и жажда ее мучила не меньше всех прочих. Она решила, что сперва всем даст воды и только потом займется собой.
Может быть, это всего лишь малая жертва в этот грубый и жаркий день. Может быть, это не много значит на самом-то деле, но жертва любого рода — не то явление, с которым Кочевник сталкивался часто.
— По коням, люди! — позвал Джордж, готовый влезть за руль.
— Ребята, готовы? — спросил Терри.
— Нет, — ответил Кочевник. — Я еще не готов.
Его заворожила происходящая сцена.
Его охватило желание увидеть ее лицо. Такое чувство, что, если не увидит, другого шанса никогда не будет. Тут он себя спросил, большая ли важность? Подумаешь, молодая мексиканочка в растрепанной соломенной шляпе поит людей водой. И что такого?
Но он хотел увидеть ее лицо — было у него чувство, что в нем он увидит такую красоту, о существовании которой вообще забыл.
— Долбоюноши, так и будем стоять? — Берк вылезла из машины и остановилась, положив одну руку на бедро, в другой держа бутылку воды, в которой осталось еще два добрых глотка. Дети отступили на пару шагов. — Тепловой удар вам нужен?
— Уже идем, — ответила Ариэль, но не отошла от Кочевника.
Тут последний из рабочих получил свою воду и направился к остальным, сидевшим уже за столом под дубом за обедом и разговорами, а девушка у колодца окунула свой черпак и поглядела прямо на членов группы.
Протянула им черпак, предлагая пить.
Несколько секунд никто ничего не говорил и с места не двигался, а потом Майк сказал:
— Да черт возьми, попью я, если она предлагает.
И пошел вперед.
— Может быть, вода не совсем чистая, — предупредила Ариэль.
— Я вырос на колодезной воде, — ответил Майк. — Вроде бы не сильно помешала расти.
Он кивком поздоровался с женщинами, принесшими еду и стаканы, и взял один стакан со стола. Потом подошел к колодцу, сказал девушке «Buenos dias» [8] и протянул стакан. Девушка что-то сказала Майку, наливая воду, но так тихо, что Кочевник не расслышал. Майк залпом выпил воду и вернулся к группе.
— Холодная, — сказал он. — Девочка говорит всем добро пожаловать, и не надо бояться.
8
Добрый день (исп.).
— Чего бояться? — спросил Кочевник. Он смотрел на девушку, которая будто их ждала. И сама еще не пила воды.
— Не знаю. Может, что вода не совсем чистая.
— По-моему, лучше держаться воды из бутылок, — сказала Ариэль.
— Эй, вы, мы тут сваримся! — Берк подошла поближе. — Хрен ли это с вами тут творится, люди?
— Дай-ка я рот сполосну, — сказал Кочевник, взял у Майка стакан и подошел к девушке.
Она снова окунула черпак и протянула ему. В тени полей шляпы он не мог толком разглядеть ее черты, только овал лица. Подойдя ближе, Кочевник снял темные очки, но даже тогда увидел лишь блеск ее глаз.
На расстоянии вытянутой руки он резко остановился, потому что его пронзило — нет, не страхом, но каким-то очень похожим чувством, и он был ошеломлен силой этого. Дальше не мог сделать ни шагу.
Она смотрела на него пристально из тени растрепанной соломенной шляпы.
Черпак был все так же
Кочевнику показалось, что да, он хочет пить и хочет избавиться от вкуса чизбургера во рту, но — как бы дико это ни звучало, — если принять сейчас воду, за это будет своя цена, и он боялся, что цену эту знает. Он смотрел только на девушку, все еще стараясь различить скрытые черты лица, но не мог рассмотреть. И чувствовал, что она тоже полностью на нем сосредоточилась, и это его еще больше пугало. Ее внимание ощущалось почти физически, оно будто нащупывало путь в самые скрытые уголки его личности, души и разума, будто он — пазл, который надо сложить, или ходячий кубик Рубика. Но и это было еще не все. Ощущение — будто чужой человек ворошит твое грязное белье или подобрался слишком близко к коробке порнодисков на полке за сложенными шмотками.
Она ничего не говорила, только ждала, и казалось, что времени у нее достаточно.
У Кочевника пот струился из всех пор. Ну у кого бы не струился на стоградусной [9] жаре? «Нет, — сказал он себе, — не полезу я в эти колючие заросли». Потому что ему мнилось, будто именно это она его приглашает сделать. Тут какая-то наколка, думал он. Наколка всегда есть, потому что не бывает ничего бесплатного. Если он примет у нее воду, то выйдет на эту плантацию и будет работать как зомби. Может, он плохо пригляделся, и эти люди, о которых он вообразил, будто им нужна ее сила и они благодарны ей за ее заботу, на самом деле обыкновенные зомби. Шли себе по дороге собственной жизни, пока она не заманила их, не напоила дурманной водой и не пристроила к работе на ежевике. Внушила им желание всегда возвращаться, даже если они выберутся. Заставила их быть счастливыми в своей жалкой участи. Это было безумие — такие мысли, потому что она всего лишь ребенок, ему она никто, он ее одной рукой может сломать пополам, если надо будет. И жертва ее тоже фальшивая, потому что она наверняка из тех, кто любит всегда быть в центре внимания, как Мадонна свалки какая-нибудь, и вся эта показуха со стоянием у колодца и раздачей воды — все это лишь для самоудовлетворения. Он терпеть не мог фальшь, еще даже больше, чем плохих официанток. В мире нет ничего бесплатного, думал он. Даже стакана воды.
9
По Фаренгейту. Примерно 38° по Цельсию.
Все звуки сделались приглушенными, будто откуда-то очень издалека, и все вокруг — церковь, сам колодец, прочие строения, ржавые машины, люди под дубом — все это колебалось в волнах жара, размазывалось и сплавлялось одно с другим, как те куски цветного стекла, из которых сделали окна толевых лачуг.
«Ну нет, — подумал он. — Мне оно не надо».
И шагнул назад.
Все снова стало резко в фокусе, снова, раздирая барабанные перепонки, обрушились звуки — лай собак, вопли играющих детей, голоса рабочих под деревом. Девушка все еще стояла перед ним, а он шагнул еще назад и смял бумажный стаканчик, выпустил его из пальцев на землю.
— Да что с тобой? — спросила Берк, проходя мимо.
Она подошла к девушке, протянула ей почти пустую бутылку и спросила по-испански:
— Нальете мне ее полную?
Девушка налила, и Берк вернулась обратно, прижимая холодную бутылку колбу. Мимо Кочевника она прошла так, будто он стал невидимым.
Джордж стоял между Ариэль и Майком; на лице у него выступили яркие капли пота.
— Привет, как жизнь? — спросил он у девушки. — Ребята, не надо нам докучать этим людям. Пошли отсюда!