Пятерка
Шрифт:
— Сейчас дам.
Ариэль еще даже не успела понять, где сок, как Чэппи предупредительно, по-матерински метнулась вперед и достала пакет.
— Берк, наверное, еще спит? — спросила Ариэль, пока Чэппи наливала ей сок.
— Пока не проявлялась. Вот твой сок, сейчас тосты будут.
— Спасибо. — Ариэль отпила соку и оглядела кухню. Как и весь остальной дом, она была солнечной. Очень уютной, с уютными безделушками, собранными из разных туристских мест. Все аккуратно, чисто, в порядке. С этой солнечной кухней, где шел по телевизору сериал и где Чэппи хлопотала над тостером, никак не вязался тот факт, что муж
Ариэль не была знакома с Флойдом Фиском, и, насколько она знала, никто из прочих тоже. Берк сказала матери задолго до концертов в Сан-Диего, что не хочет его и близко видеть, так что он и не показался ни разу.
«Флойд-мать-его-Фиск, — сказала она как-то Ариэль на репетиции, когда они разговорились о своих родителях. — Тебе не кажется, что имя, как для того парикмахера в Мэйберри? Знаешь, из сериала про Опи?»
«А чем он тебе так не нравится? — спросила Ариэль. — Он как-то плохо обращается с твоей матерью?»
«Плохо обращается с матерью, — повторила Берк, будто взвешивая эту возможную причину. — Нет, нормально он с ней обращается. Она его любит. Но он не мой папа. Понимаешь?»
Ариэль не была уверена, что понимает, но у Берк настроение стало грозовое, и, значит, дальше в эту сторону ходить не надо, если на тебе громоотвода нет.
— Можно у тебя спросить? — обратилась к ней Чэппи, намазывая тосты клубничным джемом. — Вопрос, конечно, неловкий, но… Ты не подруга Берк?
— Ну да, мы с ней подруги.
— Нет, я… — Чэппи покосилась в сторону, отвела глаза. — Я хотела спросить: вы близкие подруги?
— А! — Ариэль поняла, о чем идет речь. — Нет-нет. Не в этом смысле подруги.
Чэппи покраснела, пожала плечами:
— Я не знала. Я не очень ее расспрашиваю. — Она подала Ариэль тост на желтой тарелке с коричневыми цветочками вдоль края. — Она, когда не в духе, может голову оторвать. Но ведь это не мне тебе рассказывать?
— Все мы, бывает, срываемся.
— А, да. Я должна была вам передать: мистер Аллен утром ушел в город. Сказал, что после обеда вернется.
— Он на фургоне поехал?
— Нет, взял одну из этих больших машин. Представляешь себе? Съел четыре яйца и чуть ли не весь мой бекон. Сказал, что возместит, но знаешь… здоров этот парень лопать. — Чэппи сделала вид, что смотрит свой сериал, но уголок рта у нее зашевелился, и понятно было, что сейчас она что-то скажет или спросит. — Разреши еще один вопрос, — проговорила она наконец. — Ты веришь, что этот человек вас защитит? В смысле сможет защитить вас всех, всю группу? Я этот ролик пересматривала много раз. И видела, как тебя едва-едва не подстрелили. Твои родители не волнуются за тебя? Они тебе звонили?
— Я им звонила, — ответила Ариэль. — Когда это впервые случилось, в Свитуотере. И из Тусона звонила снова.
— И… и что? Они хотят, чтобы ты вернулась домой? Или нет?
Они об этом не говорили, и я от них этого не ждала. — Ариэль откусила кусок тоста и стала жевать. — В любом случае я бы не поехала, потому что это уже не мой дом. Я живу в Остине. Хотя… на следующий год могу оказаться в каком-нибудь другом месте.
— Берк мне говорила,
Ариэль улыбнулась.
— Зато крутила роман с Тоддом Рандгреном, — сказала Чэппи. — И слегка еще с Джо Страммером. И массаж спины делала Игги Попу. А Роберт Плант мне руку целовал как-то в Голливуде, прямо на бульваре Сансет. Такое не забывается никогда.
— Да, наверное.
— Ух, какой там был музыкальный фон, просто ох… — едва заметная пауза, и Ариэль уже ждала крепкого слова, но Чэппи взяла себя в руки, — …охнуть и ахнуть, — сказала она. — Сколько всего происходило, сколько было групп. Как оно было искрометно. И мы в середине всего этого. Никто сейчас не поверит, сколько песен было написано о сестрах.
Ариэль кивнула. Чэппи не стеснялась признавать свое членство в сестричестве групи. Если послушать, как она рассказывала раньше, Чэппи и ее «сестры во утешении» полностью посвящали себя сохранению рассудка у своих рокеров и обеспечению им комфортной жизни, чтобы ничто не мешало созданию шедевров. Их рождению.
Ариэль допила сок и снова сказала спасибо.
— У меня кофе есть. Хочешь? — Чэппи показала на кофейник. На столе стояла ее собственная чашка — сувенирная, может быть, оригинальная, с групповым портретом «The Eagles». — А… ты же, наверное, из чайных девочек, не кофейных?
— Верно.
Чэппи налила себе кофе.
— Так ты думаешь, что мистер Аллен и эти люди сумеют вас защитить? — Она потянулась к буфету, открыла его плавным, неспешным и полностью машинальным движением, завершившимся доставанием полубутылки «Джека Дэниэлса». Как будто ничего естественнее нет, чем плеснуть глоток виски в утренний кофе. — Полагаешься на ФБР?
— Похоже, что да — пока что.
— Ну, пока ты жива. — Чэппи закрыла бутылку и отставила в сторону. Пригубила своего высокооктанового горючего. — Как и моя дочь. Но ты же знаешь, что вчера ты едва не погибла? Нэнси Грейс по телевизору вчера сказала, что этот тип со «Стоун-Черч» подражал Джереми Петту, и она думает, что будут и другие. Слушай, если бы ты была моей родственницей, я бы вскочила на самолет и полетела за тобой. И сказала бы, что никакое турне и никакая музыка не стоят того, чтобы за них идти на гибель. Я бы сказала: отложи все, пока этот псих не окажется за решеткой.
— Вы что-нибудь подобное говорили Берк? — спросила Ариэль, зная ответ.
Чэппи сделала еще глоток.
— Знаешь, это, наверное, самый затертый штамп в мире, но я все-таки скажу: Берк шагает под свой барабан. Иной, который только она слышит. Она может испугаться, но никогда этого не покажет и никогда ни перед кем не спасует. Даже перед этим… — Снова повисло в воздухе слово и снова не упало. — Даже перед этим психом.
— Берк — сильный человек, — согласилась Ариэль. — Завидую ее силе. Умению добиваться того, чего она хочет.