Пятеро ребят и одна собака
Шрифт:
Умчалась Розалия. Её старшая сестра, которая работала в Сиракузах парикмахером, выходила замуж, и не как-нибудь, а за самого хозяина парикмахерской! Вот это счастье. Сёстрам пришлось отказывать себе во многом, лишь бы собрать невесте небольшое приданое. И теперь Розалия, сидя на скамеечке, подрубала края огромной двуспальной простыни. Что и говорить, Розалия молодчина! Научиться шить или вышивать для неё не составляло никакого труда. Но вот уедет сестра, которая заменяла ей мать, и девочка останется совсем одна.
Карчофо торопился вернуться
Отец, однако, вовсе не рассчитывал на помощь сына; взбалмошный мальчуган прекрасно учился в школе, и Италиано Барони давно смирился с тем, что Карчофо почти ничего не делал по хозяйству. Отец гордился успехами сына в учёбе и смутно надеялся на благополучное будущее сына.
В садике Тури не осталось никого, кроме Джанджи с собакой и Мантеллины.
Тури посмотрел на них.
Джанджи учил Аугусто играть на марзану, а Том внимательно следил за ними, поднимая то одно, то другое ухо, и не знал, следует ли ему танцевать на задних лапах, как его учили, или нет.
Вдруг Тури понял: он обязательно должен попытаться принять участие в конкурсе.
Молодой человек вошёл в дом, взял удостоверение личности, шапку и кошелёк с несколькими лирами. Ему предстояло отправиться в Ното за необходимыми документами.
– Я еду в Ното, скоро вернусь. Будьте осторожны. Аугусто, ты старший, береги Джанджи. Том, надеюсь на тебя!
– сказал Тури перед уходом.
Пудель прыгнул, обхватил Тури лапами и долго потом смотрел через забор, пока молодой человек не скрылся за поворотом дороги.
Мантеллина покровительственно положил руку на плечо Джанджи.
– Пойдём искать ракушки, - предложил Джанджи.
– Зачем тебе они?
– спросил Аугусто.
– У меня их много. Одна красивее другой. Вот взгляни.
Джанджи показал Мантеллине своё сокровище. Аугусто смотрел на ракушки, словно зачарованный.
– Какие красивые!
– воскликнул он.
– Особенно вот эта, - и он осторожно прикоснулся к ракушке, напоминавшей веер из тончайшего фарфора; но больше всего мальчугана поразил её нежно-розовый цвет, который постепенно переходил в белый.
– Очень красивая, - тихим голосом повторил Мантеллине.
– Тебе нравится?
– спросил Джанджи.
Аугусто молча кивнул головой.
– Возьми: я дарю тебе её.
Джанджи сунул ракушку в руку Мантеллины. Аугусто ничего не сказал, но глаза его наполнились слезами.
Он положил ракушку себе в карман и, пока они шли к морю, всё время гладил её, как живую.
– Я ищу большую ракушку, в которой слышен шум моря, - сказал Джанджи, - но мне никак не удаётся её найти.
– Ракушки слишком маленькие; они не могут шуметь, как море, - заметил Аугусто.
– А вот и нет!
– возразил Джанджи.
– У Дона Пьетро есть такая ракушка. Он приложил мне её к уху, и я слышал, как внутри действительно шумело море. Я тоже хочу.
– Ну, если я найду такую, то подарю её тебе, - сказал Аугусто.
Мальчики пошли полем к берегу моря и вскоре очутились на безлюдном маленьком пляже, где недавно Аугусто и Тури тщетно ожидали братьев Буррузо.
На первый взгляд можно было подумать, что ракушек здесь не найдёшь. Но Джанджи знал, где надо их искать: в песке, у самой воды, или же, наоборот, подальше от берега, на суше, возле кустарника, - самые красивые ракушки ему попадались именно там. Малыш думал: ракушки живые, и прячутся они потому, что не хотят попадать в руки к людям.
– Том, искать!
– приказал Джанджи.
Пёс завизжал от радости и устремился на поиски. Первым долгом он побежал к воде и зарылся носом в мокрый песок. Мантеллина посмотрел на него с восхищением.
– Том понял!
– воскликнул он.
– Ещё бы!
– ответил Джанджи.
Малыш сидел на корточках, согнувшись в три погибели, и подбородком почти касался колен.
Том тихо залаял. Джанджи подбежал к нему.
– Эта ракушка, Том, для тебя.
Пёс обнаружил великолепную кость, отшлифованную временем, с немного почерневшими краями.
– Дай слово, что ты будешь искать ещё! – потребовал Джанджи он взял кость и высоко поднял её.
Том встал на задние лапы и принялся танцевать.
– Обещаешь, противный?
Том выразительно завизжал; он решил дать слово. Джанджи рассмеялся, бросил ему кость и крепко обнял собаку.
Мантеллина от удивления вытаращил глаза.
– Том разговаривает?
– пробормотал он.
– Конечно, разговаривает, - ответил Джанджи и снова углубился в поиски.
– А как ты его понимаешь?
– допытывался Аугусто.
Он подошёл к Джанджи и тоже сел на корточки.
– Это трудно?
Джанджи поднял глаза и удивлённо взглянул на него.
– Что трудно?
– спросил малыш.
– Разговаривать с Томом.
– А ты попробуй.
Пока они рассуждали, Том вырыл огромную яму и со всевозможными почестями закопал туда кость.
– Попробуй, - повторил Джанджи.
– А что мне ему сказать?
– смущённо прошептал Maнтеллина, боясь, как бы пёс не услышал его.
Джанджи подозвал к себе Тома и с любовью обнял его за шею.
– Здравствуй, - нерешительно сказал Аугусто.
Том посмотрел на него с удивлением.
– Мне он не отвечает, - произнёс Мантеллина.
– С тобой он ещё не знаком, - сказал Джанджи.
– Том, это Аугусто, Мантеллина, хотя плаща у него больше уже нет. Он мой друг, поздоровайся с ним.
Том неуверенно топтался на месте, глядя то на одного, то на другого мальчика.
– Говорю тебе, это мой друг, поздоровайся с ним, ну, живо!