Пятицарствие Авесты
Шрифт:
полыхала кровавая заря.
Когда он вернулся в помещение, где они ночевали,
Авессалома на месте уже не было, а Александр по-прежнему
спал, не слыша, как подошёл отец; сикарий потрепал его по
тёмным волосам, тот испуганно вскочил было, но, сказав:
— А, это ты, отец! — снова лёг, натянув на голову
покрывало.
— Вставай, соня!
Отец потревожил его снова, но тот только дрыгнул ногой
под покрывалом, а сикарий подумал,
обоих сыновей и дочери уже есть свои дети, они для него всё
так же дети, которых будет жалеть и о которых будет
беспокоиться.
Между тем вернулся Авессалом, сообщивший, что Ме-
нахем собирает совет, и Александр поднялся, отправился за
завтраком.
— Дай-ка я поздравлю тебя, Марк, с взятием крепости! —
сказал Авессалом.
— И я тебя! — отвечал Марк.
Они крепко обнялись.
— Началось наконец-то!
— Да, и пока неплохо, — согласился Марк.— Теперь
Иерусалим...
— Видимо, об этом пойдёт разговор на совете, — говорил
товарищ. — И мне кажется, что тебе придётся туда ехать.
— Что ж ехать, так ехать, — кивнул Марк.
Позавтракав, Авессалом с Марком отправились на совет.
Сикарии, как крайне активная фракция зилотов, имели свой
совет для руководства движением, члены которого частично
входили в совет зилотов, поскольку зилоты, кана- ниты или
ревнители, несмотря на общую направленность своей борьбы
против римлян, по мнению сикариев, вели борьбу
недостаточно решительно, уделяя много внимания
религиозной стороне дела. И вот, когда издевательства Флора,
прокуратора Иудеи, над её населением привели к его
возмущению, сикарии взяли крепость Мосаду.
Совет собирался во дворце, у входа в крепость.
— Ты что-то рано встал? — спрашивал по дороге
Авессалом.
— Ты тоже вставал, мне кажется.
— Ну, мои дела — служебные.
Он проверял стражу.
— Знаешь, — задумчиво отвечал Марк, — я в детстве
болел какой-то странной болезнью, когда кажется, что всё, что
с тобой происходит, это не сон. Мучительное, тяжёлое
ощущение, кроме чего, впрочем, больше ничего нет. Тогда
меня лечили ессеи, давали какие-то настои трав, делали
наговоры. Потом этого долго не было, до той казни, —
помнишь? — когда распяли Якова и Симона.
— Да, конечно, — мрачно отвечал спутник.
Больше они не проронили ни слова до самого дворца.
Совет был в сборе, когда они пришли. Поднялся Менахем:
— Итак, все собрались. Позвольте поздравить всех с
взятием крепости и с началом войны с Римом! То, чего мы
ждали и чего добивались, началось. Взятие Мосады — первое
враждебное действие по отношению к Риму. Для нас же
крепость — это опорный пункт, арсенал, убежище, наконец, на
крайний случай. Будем считать, что Ионатан Маккавей строил
Мосаду для нас, несмотря на то что она побывала в лапах
Ирода. Но если Ионатан строил крепость для иудеев, то Ирод
— для защиты от них, ибо он имел все основания не доверять
народу, власть над которым получил за предательства и
угождения любому римлянину, будь то Антоний или Август.
Теперь к делу. Уже выяснилось, что продовольствия здесь
хватит на долгое время, кроме того, можно возделывать овощи.
С водой дело тоже обстоит неплохо. Так что гарнизон, который
мы здесь оставим, не будет иметь нужды ни в чём. Притом
запасы, я думаю, мы будем пополнять. Самое важное, для чего
в основном мы брали крепость, — оружие. Арсеналы полны
им, самым разным, более чем для десяти тысяч воинов.
Причём есть материал для его изготовления. Поэтому начиная
с сегодняшнего дня необходимо вооружать наш основной
состав и резерв наших сторонников, с тем чтобы быть
готовыми выступить в Иерусалим. Я думаю, этим займутся
Авессалом с Элеазаром и те, кто из совета изъявит желание.
— Но Иерусалим надо ещё расшевелить, — вставил кто- то
из присутствующих.
— Об этом я и хотел посоветоваться с вами. Во-первых,
сообщение о взятии крепости вызовет в совете зилотов
большую решимость к действиям, во-вторых, вместе с советом
надо выработать программу действий. И чем конкретнее она
будет — тем лучше для дела. Какие есть предложения?
— Я думаю, надо послать Марка с Александром, — встал
Авессалом.
— Может быть, лучше послать иудея? — послышалось
возражение.
— Ну, знаете! — возмутился Элеазар Бен Иаир. — Марк —
зилот в четвёртом поколении, и он не меньший враг Рима, чем
мы с вами.
— Марк — член совета зилотов, — продолжал Авессалом.
— При всём том у него есть возможности воздействовать на
умеренных в Иерусалиме.
Марк понимал, что здесь подразумевалось его родство с
фарисеем Иаиром, тестем Андрея.
— По-моему, Авессалом прав, — сказал Менахем. — Есть
ещё возражения? — спросил он и после паузы обратился к