Пятница, когда раввин заспался
Шрифт:
— Конечно. Силии двадцать восемь или двадцать девять.
— Вы с ней говорили об Элспет?
— О, да, мы беседуем обо всем на свете. Мы с ней добрые подружки. Понимаете, Силия хоть и не очень образованная, но здравомыслия ей не занимать. Полагаю, она бросила учебу где-то во втором классе, но много повидала и разбирается в людях. Элспет она жалела. Силия вообще сердобольная, а тут такое дело. Девочка была не местная, всех сторонилась, что, по-моему, до некоторой степени оправданно. Робкая была, не любила гулять и развлекаться. Силия-то ходит в кегельбан и на танцы, летом с ребятами на пляж, а зимой —
— Вы наверняка судачили о причинах такого её поведения.
— Разумеется. Силия считала, что дело тут отчасти в природной застенчивости. Вы же знаете, есть такие девушки. А может, у Элспет не было бального платья. Подозреваю также, что компания Силии просто старовата для Элспет.
Лэниган порылся в кармане и выудил фотографию девушки в обществе детишек Серафино.
— Миссис Серафино снабдила меня этим снимком. Единственная фотография девушки. Как, по-вашему, хорошо ли передано сходство?
— Да, это она.
— Было ли ей свойственно именно такое выражение лица, миссис Хоскинс? Возможно, мы дадим эту фотографию в газеты.
— Как, прямо с детьми?
— Нет-нет, их мы затемним.
— Думаю, этого достаточно для удовлетворения любопытства публики, но я не знала, что полиция настолько чутка, — холодно сказала миссис Хоскинс.
Лэниган рассмеялся.
— Все наоборот, миссис Хоскинс. Мы надеемся, что чуткость проявят газетчики, напечатав снимок. Вероятно, это поможет нам установить, где Элспет была вчера.
— Извините меня.
— Итак, это выражение лица было типичным для нее? — повторил Лэниган.
Миссис Хоскинс снова взглянула на снимок.
— Да, эта мина в её духе. Вообще-то она была миловидной девушкой. Чуть полновата, но не дородна. "От кукурузы" — так она говорила. Может быть, лучше сказать «пышная». Разумеется, я видела её в обществе детей, а значит, либо почти, либо совсем без косметики и с зачесанными назад волосами. Но покажите мне женщину, которая выглядит сногсшибательно, когда хлопочет по хозяйству или возится с детьми. Однажды я увидала её расфуфыренной и на шпильках, да ещё с завивкой. Весьма и весьма мила. Это было через несколько дней после её прихода к Серафино. Да, в феврале, на день рождения Джорджа Вашингтона. Мы купили два билета на бал полицейских и пожарников и, разумеется, подарили их Силии…
— Разумеется, — повторил Лэниган.
— Э… — она замялась и залилась краской. — Ой, извините.
— Ничего, миссис Хоскинс. Эти билеты всегда кому-нибудь дарят. Чаще всего — служанкам.
— Как бы там ни было, Силия предпочла пригласить с собой Элспет, а не одного из своих приятелей. Элспет зашла к нам, а потом мой муж отвез их на бал.
За дверью послышалась возня.
— А вот и Силия с ребятишками, — объявила миссис Хоскинс.
Дверь не просто открылась, её будто распахнуло взрывной волной, и мгновение спустя Хью Лэниган очутился в средоточии круговорота людских тел. Двое детей, миссис Хоскинс и Силия принялись вертеться вокруг него. Женщины пытались освободить малышей от кепочек и свитеров.
— Я накормлю их,
— Я Лэниган, начальник полицейского управления Барнардз-Кроссинг, представился он, когда они остались вдвоем.
— Я знаю. Вы были на балу полицейских и пожарников в прошлый день рождения Вашингтона. Вы с вашей миссис возглавляли Большой марш. Она хорошенькая.
— Благодарю вас.
— И, видать, не дурочка. Чувствуется, что не ветер в голове.
— Да? Что ж, вы совершенно правы. Вижу, что вы прекрасно разбираетесь в людях, Силия. Скажите, какое впечатление на вас производила Элспет?
Прежде чем ответить, Силия ненадолго задумалась.
— Большинство людей считало её эдакой тихой мышкой, но вполне возможно, что это была лишь видимость.
— То есть?
— Она была скорее отстраненная, чем молчаливая, и очень скрытная. Я думала, что бедняжке тут одиноко без друзей. А поскольку я вроде как местная старожилка, моим долгом было вытащить её из скорлупы. А тут миссис Хоскинс подарила мне эти два билета, я пригласила Элспет, и мы славно повеселились. Она не пропустила ни одного танца, а в перерыве подцепила дружка.
— Она была довольна?
— Ну, не то чтобы хохотала и повизгивала весь вечер, но было видно, что ей весело. Такое спокойное веселье, знаете? Сдержанное. В её духе.
— Что ж, начало многообещающее.
— Оно же стало и концом. Сколько раз я потом звала её на танцы и на встречи с парнями, но она никогда не соглашалась пойти. У меня много друзей, я могла бы пристраивать её каждый четверг, но Элспет всегда отказывалась.
— Вы когда-нибудь интересовались причинами?
— Конечно. Но она отвечала, что не в настроении, или устала, или хочет пораньше попасть домой, или мается мигренью.
— Возможно, она была нездорова, — предположил Лэниган.
Силия покачала головой.
— Ничего подобного. Какая девушка пропустит свидание из-за головной боли? Я думала, что, может, у неё нет одежды, или она робеет, но потом решила, что причина в другом, — Силия понизила голос. — Однажды мы собирались в кино, и я дожидалась, пока Элспет оденется. Она причесывалась, а я разглядывала вещи на столике. У неё была шкатулка навроде ларца для драгоценностей, а в ней — бисер, булавки, заколки всякие. Короче, рылась я там, не из любопытства, а просто так, понимаете, и нашла обручальное кольцо. И спрашиваю ее: Эл, ты что, замуж собралась? Ну, как бы в шутку, знаете? А она покраснела, тотчас шкатулку закрыла и ответила, что, мол, кольцо принадлежало её матери.
— Думаете, она могла состоять в тайном браке?
— Это объясняет её отказ гулять с парнями, верно?
— Да, возможно. А что об этом думает миссис Хоскинс?
— Я ей не говорила. Считала это тайной Элспет. Стоило сболтнуть, и все могло дойти до Серафино, а тогда Элспет, чего доброго, потеряла бы работу. Впрочем, это было бы неплохо. Я ей не раз советовала найти местечко получше.
— Миссис Серафино дурно с ней обращалась?
— Да нет, похоже, хорошо. Конечно, они не дружили, как мы с миссис Хоскинс, но это естественно. Я тревожилась, потому что Элспет сидела там ночами совсем одна, если не считать детей, а её комната на первом этаже.