Пятница, тринадцать ноль-ноль
Шрифт:
– Подожди, – магистр Торстен встал, обошел вокруг Усилителя, проверил рычаги на пульте, пошептал заклинания тестовой проверки над пластинами накопителя, удовлетворенно кивнул: – Все нормально, можно запускать.
– Параметры те же оставим? – Джузеппе тоже встал рядом с Усилителем и взялся за ручки настройки.
Таффи снова оглядел наполовину разгромленную лабораторию и пожал плечами:
– По-моему можно оставить. Хуже все равно уже не будет.
– Угу. Значит, оставляем, – почти пропел Джузеппе, ловко вращая рукоятки. – Таффи, как только она взвоет, ты меня щитом прикрой, на всякий случай. А то отлечу опять в угол – оттуда до пульта не дотянешься.
– Хорошо. Только
– Пусть будет полукокон, – легко согласился Джузеппе. – Ты готов? Запускаем накопление!
Десять напряженных минут и Торстен снова пустил на резонатор замораживающее заклинание. Тут же развернулся и выставил защитную полусферу, страхуя Джузеппе. Сначала показалось, что все пойдет точно так же, как в первый раз: снова покрылся инеем резонатор, снова вращающиеся усики антенны слились в зыбкий, мерцающий круг, снова по лаборатории загулял ледяной ветер. Джузеппе, сосредоточенно склонившийся над панелью регулировки, левой рукой вцепился в самый крайний рычажок. То ли он старался закрепить его в неподвижном состоянии, то ли просто держался, хотя защитный полукокон и фиксировал его положение в пространстве. Правой рукой, магистр торопливо двигал разноцветные ручки настроек. Вот Джузеппе поднял голову и, широко улыбнувшись, что-то крикнул.
– Не слышу! – заорал в ответ Таффи.
Почти сразу, ледяной вихрь угомонился, а вой, становясь все выше, перешел в оглушительный свист. Джузеппе пригнулся и еще быстрее заработал рычажками.
– Что же она так свистит-то? – пробормотал Таффи, продолжая, на всякий случай, поддерживать полукокон.
– А? – поднял голову, непонятно как услышавший его, Джузеппе.
– Я говорю, чего свистит?!
– Молекулярная вибрация! Сейчас я ее!..
Свист постепенно стал тише, гуще, перешел в ровное гудение, неясный гул и, наконец, совсем исчез.
– Хорошо-то как! – в наступившей тишине голос Джузеппе прозвучал слишком громко.
– Кокон убирать? – так же громко спросил Таффи.
– А чего ты, собственно орешь? – уже нормальным голосом поинтересовался Джузеппе. – Убирай, конечно.
Мерцающая защита за его спиной тут же растворилась, и магистр сделал шаг назад. С наслаждением потянулся, потом энергично потер руки, подмигнул Торстену:
– Молодцы мы с тобой, Таффи! Получилось ведь!
– Получилось?
Только теперь, магистр технической магии Таффхлд Торстен почувствовал, что его бьет дрожь. Не от волнения, а от холода, обыкновенный озноб! И с каждой секундой становилось все холоднее. На металлических поверхностях сначала сконденсировалась влага, потом они покрылись инеем, таким же, в который была укутана трубка резонатора. Ну, разве что шуба на нем была чуть потолще. Таффи потер покрасневшие уши и несмело улыбнулся:
– Кажется, действительно, получилось…
В воздухе запорхали снежинки, их становилось все больше – в лаборатории начинался настоящий снегопад.
– Кажется? – Джузеппе посмотрел на поверхность стола, покрытую маленькими, игрушечными пока, сугробами и покачал головой. Сгреб один из сугробиков ладонью, скатал снежок и запустил коллеге в растерянную физиономию. – Кажется ему!
– Ой!
Торстен не успел увернуться. Но, похоже, метод Джузеппе был правильным: снежный заряд, полученный прямо в лоб, прочистил магистру технической магии мозги. Он тоже зачерпнул полные горсти снега, и прижал их к лицу. Джузеппе, спрятавшийся было за столом, в ожидании ответной атаки, выпрямился и расхохотался. Таффи стряхнул с бровей и щек налипший снег, потряс головой, и, наконец, понял:
– Получилось!
«Получилось! Очень хорошо, господа магистры, просто прекрасно! Наконец-то несомненный и полноценный успех! Разумеется, работа над прибором еще не закончена, требуется шлифовка настроек и самая тщательная, но главное… главное сделано. Первое полноценное испытание Усилителя Заклинаний в рабочем режиме прошло, и прошло удачно!
Немного неприятно, что магистры заметили его присутствие. Хорошо, что сегодня они больше были заняты прибором, чем своими ощущениями, но рассчитывать на такую их беспечность и в будущем, не приходится. Придется сократить наблюдение за лабораторией до минимума. Неприятно конечно, хочется быть в курсе всех мелочей, но что поделаешь? Лучше проявить излишнюю осторожность, чем испортить дело нелепой оплошностью».
Блямс!
Нечто стеклянное шарахнусь о нечто твердое и, судя по звуку, разлетелось на кусочки. Послышавшийся вслед за этим невнятный возглас заглушил грохот. Теперь, о нечто твердое, ударилось что-то не менее твердое и, похоже, довольно тяжелое. Джузеппе застонал и, собрав все силы, открыл глаза.
Все было не так уж плохо. По крайне мере, он лежал в собственной постели, соответственно, находился в собственной комнате. Если подумать то это является вполне достаточным доказательством того, что вчера он вернулся домой. Хотя каким образом ему это удалось – покрыто мраком неизвестности. Джузеппе сделал слабую попытку пошевелиться и тут же раскаялся. Такого похмелья у него не было с тех пор, как… нет, на самом деле, такого ПОХМЕЛЬЯ у него не было никогда.
Блямс! Бух! Шарах!
Интересно, где это так шумят? И главное, зачем? Он осторожно поморщился и плавно перевел взгляд на распахнутое окно. От вида колышущихся на ветру легких кремовых занавесочек, Джузеппе замутило.
Шмяк!
Упало что-то большое и мягкое. Короткий женский вскрик и снова грохот. Но это явно не на улице, а где-то в доме… в гостиной, кажется. А значит он, как хозяин, имеет право… но странно, как это нянюшка Матильда позволяет? Может быть, ее просто нет дома? Тогда он, как хозяин, просто обязан… Иначе, когда нянюшка Матильда вернется, она не станет разбираться, кто привел в дом тех бегемотов, что сейчас громят гостиную. Она под горячую руку, как всех… и то, что Джузеппе, тут ни при чем, что он тихо мирно спал в своей комнате, его не спасет.
Снова грохнуло так, что затряслись стены. Нет, надо выбираться из постели и прекратить это безобразие… или, хотя бы посмотреть, кто там дебоширит. Очень осторожно он сполз с кровати, постоял, держась за высокую резную спинку, сделал шаг, другой… Немножко качает, но, кажется, ничего страшного, двигаться можно. Только плечо сильно болит, почему-то, и нога. Цепляясь за стенку, Джузеппе двинулся к двери, открыл ее, сделал шаг в коридор…
– Негодяй! – Арра метнула в голову Ганца, неосторожно высунувшегося из-за перевернутого стола, за которым он прятался, большой глиняный кувшин. Ганц нырнул за свое импровизированное укрытие и воззвал оттуда:
– Арра, птичка моя, я не понимаю…
– Не называй меня птичкой! – за кувшином последовало большое оловянное блюдо – действие совершенно бессмысленное, поскольку пробить толстую дубовую столешницу оно не могло, следовательно, и Ганц не понес никакого, даже самого минимального ущерба. Ну, разве что грохота добавилось, да само блюдо погнулось.
– Но Аррочка, – Пироман из-за стола благоразумно не высовывался, – что мы такого сделали? Это была просто экскурсия!
– Экскурсия! – задохнулась от ярости Арра и, сориентировавшись по голосу, запустила дубовый табурет вверх, так, чтобы он рухнул на парня. Судя по раздавшемуся воплю, траекторию она рассчитала правильно.