Пятничная я. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
— А вы, фьорнэ Моберг, не забудьте о том, что после окончания занятий я вас жду у себя. И разговор у нас будет долгим.
Теперь на Янис-Эль смотрели едва ли не с жалостью. И даже Кирл-Сон больше не возникал, видимо, полагая, что о покойниках — или хорошо, или ничего. После урока Тарона был обед в столовой — бесплатный, что Янис-Эль порадовало чрезвычайно. Хоть благодаря своему дару она и стала зарабатывать очень прилично (ее сыскное агентство не сидело без работы ни дня), но была уверена, что копеечка рубль бережет. Нет, Янис-Эль скрягой не была, но счет деньгам знала и разбрасываться ими впустую не любила. Чем прожирать
А лучше порадовать себя и новое оружие купить. В оружейной лавке в городе она присмотрела тако-ой клинок! Чуть слюной его весь не закапала. Дорогой, падла, будто из цельного куска бриллианта сделанный, но красивый! Хищный, прекрасный, просто совершенный! До сих пор равнодушная к холодному оружию Янис-Эль сама не поняла, как получилось, что она просто влюбилась в этот меч. Внешне он был очень простым и формой больше всего напоминал самый обычный «кошкодер» — оружие немецких наемников ландскнехтов. Рукоять — ничем особо не украшенная, но удивительно удобная, словно родная в руке. И по весу меч идеально подходил не блиставшей богатырской силушкой эльфийке.
Хозяин лавки Янис-Эль уже знал. Сначала кривился, кося глазами на длинные уши гостьи, а потом как-то… присмотрелся к постоянной посетительнице, помягчел к ней и теперь даже позволял подержать оружие в руках, вынуть из темных кожаных ножен и даже сделать пару выпадов в сторону воображаемого противника.
— Когда уже ты перестанешь сюда таскаться? — ворчал старик, но глазки у него при этом поблескивали довольно.
Очевидная влюбленность юной фьорнэ в меч давала надежду на то, что рано или поздно оружие все же будет куплено, несмотря на заоблачную цену.
— Что ж он у вас дорогой-то такой? — в очередной раз спрашивала Янис-Эль, фехтуя с тенью.
— Сама уже все знаешь, — ворчал старый оружейник, но, не имея сил удержаться, в который раз принимался объяснять, что клинок этот ковался на настоящем драконьем пламени и закалялся в драконьей крови — причем важно было, чтобы дракон для этой процедуры дал ее добровольно. А потому сталь лезвия — особо прочная и обладает магическими свойствами. Правда, никто не знает какими. — Последний-то раз такое оружие делалось без малого три тысячи лет назад! Когда драконов в нашем мире было много. А теперь кто ж что про те времена упомнит? Разве только у вас, у эльфов остался кто-то из рожденных в ту пору…
— Значит, мечу не меньше трех тысяч лет? — любуясь оружием, переспрашивала Янис-Эль, уходя от темы — по понятным причинам она и знать не знала, есть ли среди эльфов трехтысячелетние дедушки с бабушками или нет.
— Три или четыре, — отвечал старик заранее мрачнея, потому что знал, какой вопрос будет задан следующим.
— И как такая ценность попала к вам, уважаемый Ноймайер?
На этом разговор, как правило, обрывался, старик замыкался и начинал ворчать, чтобы Янис-Эль положила меч на место и шла себе подобру-поздорову по своим наверняка важным делам. Янис-Эль и шла. Но вскоре снова возвращалась, словно какой-то магией, чтоб ей пусто было, притянутая.
На каникулах в лавку она забегала как раз днем, однако теперь после обеда надо было идти на следующую пару. Янис-Эль загрустила, но дисциплинированно отправилась грызть гранит науки, убеждая себя в том, что не все так плохо. Можно сходить и позднее. Здесь-то, в отличие от военных учебных заведений на Земле, правила позволяли курсантам выходить в город свободно, не получая каждый раз увольнительную. А то это могло бы стать для одной непоседливой фьорнэ большой проблемой…
На последнем занятии явно очень увлеченный своим предметом преподаватель в длинной мантии — остроносый и суетливый — подробнейшим образом разобрал одно из наиболее интересных с точки зрения тактики и стратегии сражений, в ходе которого армия пресветлого дора Торефельта обратила вспять воинство соседнего государства — Великого княжества Кальтейского. На самой обычной черной грифельной доске самым обычным мелом он быстро нарисовал карту, на ней пометил перепады рельефа и особенности местности, расставил войска, разобрав их состав, а после принялся чертить стрелочки и объяснять студентам, в чем именно состояла гениальность задумки дора Торефельта.
Янис-Эль слушала с интересом, а после, не заметив как, увлеклась до такой степени, что стала активно участвовать в обсуждении, предлагать свои варианты или ходы, которые могли бы помочь в решении той или иной задачи. В конце преподаватель, который выглядел так же удивленно, как до этого учитель математики, а после него историк, Янис-Эль похвалил. Похвала, впрочем, не порадовала. Реакция учителей лучше всего говорила о том, что юная вертихвостка, в теле которой оказалась Саша Иртеньева, все то время, что провела в Академии, действительно ни фига не занималась. И правда — паразитка.
После того, как трубач под окнами проиграл окончание последнего занятия, Янис-Эль, повздыхав, собралась идти к Тарону. Она поискала его своим внутренним радаром. Так… Этажом выше, от лестницы направо, вторая дверь. Понятно. Встряхнувшись, Янис-Эль бодро поскакала по ступенькам наверх. Новое тело было юным, легким и уже неплохо тренированным. В нем было… приятно.
Джоанна, которая, как выяснилось, училась в другой группе, где готовили будущих военных дипломатов, уже стояла под дверью и имела вид донельзя понурый.
— Нам велено ждать.
— Ну, ждать так ждать.
— Ты так спокойна. А у меня вот поджилки трясутся.
— Да ладно! Все будет нормально. Вот увидишь. Преподаватель боевых искусств — это, конечно, круто, но…
Джоанна выпучила глаза, и Янис-Эль споткнулась.
— Что?
Джоанна молча ткнула пальцем в надпись над дверью, где красивыми коваными буквами было выведено всего одно слово: «Начальник». Янис-Эль сначала заулыбалась — выглядело это как-то смешно. «Начальник Чукотки», блин. Но потом до нее дошло: и на Земле-то руководитель военной академии — как правило, генерал-лейтенант или реже генерал-полковник — назывался именно так: начальник. Вечный лес…
Янис-Эль все еще тупо таращилась на тщательно начищенные буквы надписи, когда дверь распахнулась, и на пороге застыл какой-то эльф — высокий, светловолосый и хмурый. Одет он был богато: бархатная куртка (или это называется камзол?), широкий, расшитый чем-то блестящим и ярким пояс, богато изукрашенная перевязь с длинными ножнами на боку, высокие кожаные сапоги, в которые были заправлены узкие, ладно скроенные штаны. В длинных ушах и на ухоженных пальцах — множество дорогих украшений. Огромные нечеловеческие глаза с узкими вертикальными зрачками такие же, как у Янис-Эль — дымно-зеленые…