Пятничная я. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
— И ты спишь с ним в одной постели и каждую ночь занимаешься с ним любовью?
— Что-то мне кажется, это не твое дело, Янис-Эль, но я отвечу — иногда. Часть ночей он действительно проводит со мной. Но куда чаще — со службой. Увы.
— Он военный? И как он тебя сюда-то отпустить решился?
Джоанна ухмыльнулась.
— Я попросила. А теперь и правда давай спать.
Янис-Эль перебралась на свою кровать, разделась, клубком свернулась под одеялом и постаралась заснуть, несмотря на то, что из-за все этих разговоров и рожденных ими мыслей внизу живота тепло и томительно тянуло. Маленькое тело эльфийки Янис-Эль хотело секса…
Не
— Опять она… — хмыкнул черт.
Копыто ткнулось в ребра, Александра попыталась подсечь паразита под колени, но тот уже был ученым и ловко отпрыгнул. Тогда она тряхнула головой, приходя в себя, и поднялась. То же место в огромном ничто — ни пола, ни потолка, ни стен. Только чертяка с рогами, который на этот раз был один. Мордочка волосатая и глумливая. Хвост уже, судя по всему, новый, свежеотрощенный. Между ног с острыми копытцами — неожиданно розовый член и такие же голенькие и светленькие яички. Раньше этих подробностей Александра что-то не замечала.
Заметив интерес к своим мудям, черт заухмылялся и рукой потеребил свое естество, которое тут же начало наливаться возбуждением. Глазки у рогатого паразита сделались маслеными, а после он шагнул ближе и ухватил Александру за задницу. Та тут же попыталась засадить ему между рогами, но черт увернулся и затеребил свой член еще настойчивей.
— А ты в этом теле просто конфетка, знаешь? Давай-ка, не жмись. Покажи, чему твоя эльфиечка от своих многочисленных любовников научилась. Знаешь, какие мы с ангелом ценители такой вот красоты? И посмотрим, и пощупаем, и попользуем немножко.
Слова и интонация, с которой черт их произносил, показались странным образом знакомыми, но Александра никак не могла сообразить — откуда. Рогатый же тем временем продолжил:
— Для чего еще девки нужны, если не для этого?
Александра яростно выругалась и кинулась на проклятущего выдвиженца из ада. Тот вертелся, как… Ну как черт он и вертелся, но Александра его все равно скрутила, нагнула и… вдруг поняла, что у нее самой откуда-то взялся член, который к тому же благополучно стоит. Рогатый гад тем временем отбиваться вдруг перестал, а, напротив, заурчал сытым довольным котом, встал на четвереньки и изогнул косматую спинку, призывно отводя в сторону хвост и тем самым открывая вид на свой по-обезьяньи голый и красный зад.
И в ту же секунду Александре нестерпимо захотелось вставить ему свой неожиданно обретенный мужской орган, засадить по самые яйца, до шлепка. Она примерилась, двинула бедрами… и проснулась.
Рассвет еще только занимался. На соседней кровати тихо сопела Джоанна. Янис-Эль встала и пошла в купальню. Охладиться. И приснится же! Интересно, что сказал бы о таком вот старик Фрейд? Какие-нибудь аберрации, сублимации и отрицание? Или как в анекдоте: «Бывают сны, деточка, просто сны…» До этого в новом мире и в новом теле Янис-Эль снилась в основном война. Она куда-то бежала, в кого-то стреляла, что-то тащила… Сны были муторными и тягучими, словно она сама была мухой, а ее видения — сладким, но смертоносным сиропом. После настроение всегда падало ниже плинтуса, наваливались воспоминания о прошлой жизни и о товарищах, с которыми было съедено не один, а несколько пудов соли.
К счастью (вот кто бы сказал, что это когда-нибудь окажется счастьем!), больше ей тосковать было не о ком. С мужем развелась, родители умерли. Папа скончался
Заглянув в ту часть терм, где с вечера оставалась привязана та школота, что чуть не изнасиловала Джоанну, Янис-Эль убедилась, что с ними все нормально — пребывают в прежних позах. Да и куда им деваться? Зафиксированы-то грамотно. Ну и славно. Сполоснувшись, она натянула чистое белье — очень непривычного кроя и сделанное из странной, но приятной на ощупь материи, — быстренько простирнула ношеное и пошла к себе.
Тихий разговор за неплотно прикрытой дверью в одну из комнат привлек внимание в первую очередь потому, что кто-то назвал ее имя. Янис-Эль приникла ухом к щели и затаилась, вдруг осознав еще одну причину того, что она так насторожилась — говорили на эльфийском.
— Не проблема. Сделаю. Фьорнэ Янис-Эль Моберг это вполне заслужила, — голос старческий, говорит с акцентом, явно не эльф.
— Клянусь Вечным лесом, совершенно согласен с вами, — а вот этот — эльф, речь чистая и голос молодой, но — увы! — незнакомый.
И что, интересно, с ней собираются делать? Узнать это было не так и сложно. Можно было поймать на выходе эльфа, который вроде как был «заказчиком». Или наоборот, дождавшись, когда он свалит, прижать человека-«исполнителя». Второе показалось более перспективным. Пока открывать перед родственничками, что «пятничная я» по сравнению с «понедельничной» изменилась ну уж очень разительно, не было никакого смысла.
Однако, ничего из задуманного не вышло. Янис-Эль из темной ниши коридора лишь с раздражением проследила за двумя удаляющимися спинами. Мало того, что эти гады ушли вдвоем, так еще и лица их Янис-Эль рассмотреть не успела.
Делать было нечего, и она просто вернулась к себе в комнату. И вовремя. Сразу после за окном, посреди огромного квадратного двора, окруженного со всех сторон корпусами Академии, трубач проиграл побудку.
Джоанна подхватилась и, так до конца и не продрав глаза, помчалась в купальни. Янис-Эль никуда спешить не было нужды — она там только что уже побывала. А смотреть на шоу, которое наверняка развернется, когда курсантки обнаружат шестерых мужиков, привязанных к скамьям голым задом кверху, ей что-то не хотелось. Джо расскажет, как все пройдет.
Соседка вернулась небыстро и с вытаращенными глазами.
— Ты зачем им на ягодицах мишени нарисовала?
— Я — художник. Я так вижу, — Янис-Эль осклабилась. — А что? Плохо получилось?
Джо покачала головой, попутно продолжая одеваться — вместо вчерашнего излишне строгого платья сегодня она надела форму Академии. Ту самую, в которую сегодня с утра обрядилась и Янис-Эль — расклешенная юбка, не стесняющая движений и длиной чуть ниже колен, узкий пиджачок поверх белоснежной рубашки и кокетливый берет с помпоном. На ногах — туфли на устойчивом каблучке. Куда как интереснее, удобнее и глазу приятнее, чем то, в чем Джо приехала из дома! По крайней мере, Янис-Эль с ее только что озвученной подруге позицией «я художник, я так вижу» оценивала все именно так. А потому лишь повторила свой вопрос про то, насколько хорошо или плохо получились у нее мишени на задах несостоявшихся Джоанниных насильников.