Пятничная я. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
Янис-Эль сдерживала себя из последних сил. Кулаки чесались не иносказательно, а самым натуральным образом. И почесать их остро тянуло именно о физиономию этого говнюка. Эх, был бы тот помоложе… С другой стороны… Янис-Эль вздохнула, пытаясь успокоиться и не позволить своей «неотразимой» улыбке разрастись во рту острыми иглами клыков. В чем была причина столь откровенно негативного отношения? Препод просто ненавидел эльфов? Или его чем-то достала именно Янис-Эль до того, как в ее тело попала Александра Иртеньева? Как бы то ни было, демонстрация ответных чувств, которые так и кипели в груди, стала бы самым глупым поступком из всех возможных.
— Вы ошибаетесь, мэтр Викстрём. Причины
Викстрём пожал плечами, а после с преувеличенно вежливым поклоном указал в сторону первой парты, на которой уже лежали какие-то листки, а кроме того стояла чернильница с воткнутым в нее пером. Янис-Эль уселась, еще раз взглянула в сторону преподавателя и притянула к себе задание.
— Не думайте, что у вас, фьорнэ, получится списать. Я с вас глаз не спущу.
Викстрём неторопливо подошел и встал прямо за спиной у Янис-Эль. Это… раздражало, но выхода не было — приходилось терпеть. Первый вопрос оказался просто подарком. Как раз эту тему Янис-Эль читала в конспектах Джоанны последней и помнила ее очень хорошо. Перо скрипело по бумаге, сзади сосредоточенно сопел препод. Так и хотелось двинуть ему локтем под нависшую над плечом Янис-Эль челюсть, но об этом оставалось только мечтать.
Закончив с первым вопросом и быстро перечитав написанное, Янис-Эль уставилась на второй пункт в экзаменационном задании… Вечный лес! Такой темы она вообще не помнила! И как быть?! Перед глазами тут же возник слюнявый жиробас с выпяченными для поцелуя губами и блестящей потной лысиной… Янис-Эль зажмурилась. Но жиробас после этого стал еще ближе и даже, сука, подмигнул. А после стал раздеваться, являя шокированной зрительнице свое упитанное и потрясающе волосатое тело**.
Янис-Эль закрутила головой, давя приступ тошноты, и сопение сзади тут же приблизилось настолько, что чужое неприятное дыхание опалило чувствительную кожу длинного эльфийского уха…
Тоже, кстати, проблема. Янис-Эль до сих пор не приучилась спать так, чтобы не отлеживать себе уши до боли. Утром их приходилось яростно массировать, разгоняя кровь. Чертовы уши сминались, заламывались во время сна под самым неприятным углом, зацеплялись за все, что можно и, главное, постоянно сами собой двигались, реагируя на любой звук… Эмм… Какие, на фиг, уши?!
«Не отвлекаться!» — приказала себе Янис-Эль, судорожно пытаясь вернуть разбежавшиеся мысли в нужное русло и вспомнить хоть что-нибудь по тому вопросу, который приговором маячил у нее перед глазами.
Эх, сейчас бы тетрадочку Джо! И ведь вот она, зараза. Лежит себе на тумбочке возле кровати, где ее Янис-Эль оставила, уходя на экзамен. Она видела ее совершенно ясно — и картинкой в памяти, и своим внутренним радаром. Более того, этот удивительный прибор подсказывал даже то, на какой странице находился нужный материал. Вот если бы Янис-Эль была настоящим, обученным волшебником, а не из разряда «только учусь», она бы ее сейчас…
Тетрадь шевельнулась. Янис-Эль увидела это совершенно точно. Сердце замерло на мгновение и вдруг застучало быстро и жарко, как всегда в минуты наивысшей сосредоточенности и напряжения. Ну же! Она маг, твою мать, или дерьмаг?! Плотная обложка дрогнула, пошла вверх… И вдруг мягко перевернулась. Следом с шелестом полетели страницы — так, словно их листали невидимые пальцы… Секунда, и все успокоилось. Только теперь перед внутренним взором Янис-Эль стоял текст. Тот самый, записанный четким почерком Джоанны текст, который был так нужен для ответа. Янис-Эль усмехнулась, мысленно показала оттопыренный средний палец разом погрустневшему лысому жиробасу, открыла глаза и, взявшись за перо, начала быстро писать.
Когда она отдала свою работу мэтру Викстрёму, тот взглянул в ответ с таким ошеломленным выражением на лице, что это стало для Янис-Эль лучшей местью за мерзкое сопенье за спиной.
— Не ожидал, фьорнэ Моберг. Вот чего-чего, но чтобы это… — Викстрём покачал головой, и его монобровь изогнулась еще более трагично. — Я столько раз отправлял фьорнангу Дитер-Суру самые нелестные отзывы о вас, что, честно говоря…
Дальше Янис-Эль не слушала, в свою очередь во все глаза уставившись на преподавателя. Писал! Письма! Как там сказал сипатый, когда Янис-Эль сидела под окном кабинета во фьоре Моберг и подслушивала? «Мне было стыдно читать письма пресветлого дора Викстрёма»? Вечный лес! Ведь точно. Так и было. А все отвратная память на имена, которую Александра Иртеньева не смогла избыть даже в новом мире и в новом теле! Что ж, теперь стало ясно, с кем именно сговаривался «модник» о том, чтобы Янис-Эль выгнали из Академии прямо в жаркие мохеровые объятия будущего супруга, и кто стал инициатором того самого воззвания, которое сейчас лежало на столе у Тарона…
Янис-Эль присмотрелась к Викстрёму внимательнее. Странно, но расстроенным старик не выглядел. Напротив, на его лице гуляла улыбка, полная удовлетворения. Значит, все-таки не враг?
— Мне будет крайне приятно разочаровать своего бывшего… гм… товарища по несчастью, моя юная фьорнэ. Вы не знали? Мы знакомы с фьорнангом Мобергом еще с той поры, когда оба оказались в общей тюремной яме в Мердрибе. Люди и эльфы тогда вместе противостояли нашествию нагов… Не всегда успешно… Эх, давно дело было… А сейчас я просто рад, что фьорнанг Дитер-Сур, оценивая вас, ошибся, а пресветлый дор Тарон, как всегда, оказался прав. Вы, фьорнэ, действительно в корне изменили свое отношение к учебе и серьезно поработали во время каникул. Превосходно!
Старик хлопнул рукой по исписанным листкам и поднялся.
— Я сообщу о результатах начальнику Академии. А вы можете быть свободны. Вопрос о вашем отчислении лично для меня, фьорнэ Моберг, снят. Но следить за вами я буду по-прежнему придирчиво. А потому надеюсь, что мне не придется разочаровываться вновь.
Янис-Эль кивала, прикладывала руку к сердцу и пятилась задницей вперед, пока не уперлась ею в двери. Состояние у нее, если честно, было предобморочным. То ли слишком сильно перенервничала, то ли много сил ушло на эти магические штучки. Больше всего сейчас хотелось лечь. Можно прямо здесь — у стеночки в коридоре. И полежать хотя бы минут тридцать. Но еще больше хотелось жрать. Именно жрать, а не есть. Придерживаясь рукой за стену, Янис-Эль потихоньку поскреблась в сторону кафешки. Столовая-то уже была закрыта и откроется теперь только на ужин…
Даже не думая о деньгах и какой-то там дурацкой экономии, она под изумленными взглядами поварят и посетителей заведения набрала себе полный стол еды и начала планомерно ее уничтожать, чувствуя себя машиной, которая докатилась до бензозаправки уже, считай, на одних бензиновых парах, а теперь ее бак стал приятно наполняться, возвращая и силы. Неужели и правда так выложилась? Магические штучки-то оказались делом энергозатратным! Но у нее получилось! Черт! У нее действительно получилось то, о чем они с Марикой только читали в старых книгах по магии! Надо будет завтра же, на ближайшем занятии, ей все рассказать и попробовать повторить! Или поехать к ней сегодня? После тренировки с Тароном?..