Пятнистый
Шрифт:
Череп мумии, обтянутый полупрозрачной розовой кожицей. В прежней жизни мне довелось несколько раз видеть лица людей после страшных ожогов, но по сравнению с ними я выглядел почти красавчиком. Новая кожа натянута до предела, но нет ощущения сплошного рубца. Скорее, неестественно новая, неестественно тонкая, чистенькая, с красноватым оттенком, но всё-таки кожа. Ни единого волоска на голове. Ни ресниц, ни бровей, ни прически. От ушей остались только жалкие огрызки. Нос заострен, усох, но вроде форму почти не потерял. Губы тонкие, словно щель на лице, чуть неровные после того, как Раклина разрезала их, но и с такими можно жить. На левой щеке грубый шрам со следами
Хотя ... и с Золотым Драконом не всё было так однозначно. Раны постепенно подживали, и старая кожа с ошметками запекшейся кожи потихонечку, маленькими кусочками, отпадала то от случайного движения, то от того, что я её нечаянно намочил. Уже появились довольно большие участки чистой кожи, но я заметил странность - цвет у этих участков был пятнистый, неравномерный. Вроде понятно, что перемешались кусочки относительно целой старой кожи и более светлые кусочки новой кожи, что между ними более светлыми штрихами пролегали рубцы в тех местах, где кожа рвалась, но... Иногда мне начинало казаться, что в этом месиве пятен просматривается некий порядок. В какой-то момент даже мелькнула мысль, что это начинает походить на... кожу змеи. Не чешуйками (кожа была почти гладкая), а именно рисунком, образованным чередованием пятен. Мысль, что издалека кто-то может воспринять его и за рисунок чешуи дракона, я старательно задавил. Уж чего-чего, а переродиться в рептилию - самое последнее, о чем я бы стал мечтать. А вот то, что мне всё-таки придется прятать свое тело от чужих взглядов, уже начало восприниматься как аксиома.
С местными отношения не складывались. Деревушка оказалось небольшой, дворов на тридцать, соответственно и народу сотни полторы. Постепенно я окреп настолько, что мог пройти деревню из конца в конец, но разговаривать было не с кем - взрослые целыми днями работали, да и ребятня без дела не слонялась. Я не ждал ничего конкретного, но удивило, что никто не обращает на меня внимания. Спросил об этом у Раклины, но та только отмахнулась: "А чего на тебя смотреть? Это первые дни было в диковинку, и тут в сарае перебывала вся деревня. А теперь чего? У всех дела, а ребятня тебя просто боится. Вот если бы ты истории занимательные рассказывал, тогда конечно. А так...".
Всё было логично, и я не стал ни на кого обижаться. Всё правильно - урод и калека в деревне не очень то и нужен. Так что я ковылял, стараясь вернуться себе уверенность движений, присматривался, и всё острее вставал вопрос - а что дальше? Да и отношение старосты ко мне изменилось. После нескольких разговоров, в которых он пытался выспрашивать о моём прошлом, он стал будто тяготиться мной. Вроде я не сказал ничего особенного, но... изменилось.
Обоз был довольно большим (по местным меркам). Десяток крытых повозок, каждая запряжена парой лошадей. У каждой повозки возница, пятерка мужиков довольно сурового вида, парочка женщин, роль которых я не понял.
Видимо, это обоз был в деревне не первый раз, так как размещались они весьма уверенно. Без всяких команд свернули к дому старосты, сразу же начали распрягать лошадей, кто-то пошел с кожаными ведрами к колодцу. Ладно хоть костры разводить не стали.
И староста, похоже, знал хозяина обоза. Немного суетливо выскочил к гостям, уважительно пожал руку одному из мужиков, что-то спросил и тут же стал отдавать приказы своим домашним. Судя по всему, гости собирались остаться в деревне на ночь.
Староста с купцом сидели на скамейке возле дома и расслабленно отдыхали, время от времени прикладываясь к кружкам. Когда я подошел (Раклина передала приказ старосты прийти), тот кивнул в мою сторону.
– Вот, Маркул, этот самый и есть. Гарда кличут. Забери ты его с собой, а я тебе спасибо скажу.
Маркул неспешно оглядел меня и невольно скривился.
– А зачем он мне? Был бы работник путний, может и подумал бы. А этот... урод, только людей пугать, и больной весь, чихни на него - упадет сразу.
– Так он вроде грамоту знает, и счет может вести. Может где и подсобит тебе.
Во взгляде Маркула на мгновение промелькнул интерес и тут же пропал.
– Чтобы я чужого человека к своим делам допустил? Ты совсем сдурел, Ханрик? Пусть лучше твои дела сверяет.
– Так нам и сверять-то особо нечего. То немногое, что есть, я и на пальцах перечту - староста задумался и выдал следующий довод - А ещё он говорил, что драться умеет! Может в охране тебе сгодится?
– Вот этот?!
– Маркул оглядел меня снова и не удержавшись, хохотнул - Интересно, от кого он сможет меня охранить? От мышей с лягушками?!
– он уже с подозрением глянул на старосту - Слушай, а чего это ты так стареешься ко мне пристроить? Если он такой уж хороший, так и держи при себе.
Ханрик виновато потупился.
– Кормить мне его нечем. Сам видишь - пока он в тело войдёт - не один месяц пройти может. К деревенским делам он не приучен, по женской части тоже неизвестно что будет. Есть у нас и несколько вдов, и молодок, но кто ж его с такой рожей к себе в постель пустит? Вот и получается, что вроде как он есть, вроде как мужик, а вроде как его нет и никому он не нужен. А в большом городе может и устроится, найдет себе пропитание - сядет рядом с нищими, всяк его и пожалеет - помолчав, он выдал совсем уж странный аргумент - А то, что он худой, ты не смотри - когда мы его нашли, он вообще выглядел как кусок мяса, только что снятый с вертела. А теперь посмотри - исхудал вдвое от прежнего, но ведь не помер! Если подкормить, то может и в прежнюю силу войдёт. А сила у него... неизвестная. Ходит, шатается, но было пару раз, что брался он за что-нибудь, а оно у него в руках аж в щепки крошилась! Вот!
Тут староста почти не соврал, было такое, но в те времена, когда чувствительность ещё не вернулась. Тогда я давал телу команду взяться за что-то, но не знал, когда нужно остановиться. И правда - деревянная кружка в щепки, но и ладонь... почти в щепки. Кожа клочьями, мышцы наверное тоже, всё в крови... Старуха бинтовала ладонь, вскоре раны затягивались, лишь добавлялись новые шрамы. С тех пор и появилась у меня привычка брать вещи только двумя пальцами.
Во взгляде Маркула снова появился легкий интерес. Ханрик, заметив это, решил добавить туману.
– Тут ведь ещё какое дело... Память-то Гарда потерял, не помнит, как у нас оказался. А у нас он оказался очень даже странно - нашли его наши мужики посреди круга выжженной земли. Дым идет, а ведь ни единого огонечка нет! Я вот щас и подумал - а вдруг Гарда - воин не простой? А вдруг здесь какая магия замешана? А вдруг за него награда положена?
– За этого?
– Маркул покосился на меня - Будь это так, об этом бы давно уже на каждом углу кричали. Сколько говоришь он у вас?
Староста ненадолго задумался.