Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня
Шрифт:
Он знал, где находится Эйдиндрил.
– Это на север, а потом на восток, – пробормотал Несан.
– Говорят, Меч Истины – волшебный. А магия – зловредная и грязная штука. Что ты понимаешь в магии?
– Ну… Ничего, наверное.
– Ты ничегошеньки не понимаешь в магии. И в мечах – тоже. Ты наверняка отрежешь им себе ногу! – Она взяла из повозки корзину с голубями и связку кур и, хихикая, направилась на кухню.
Несану захотелось умереть на месте. Он поведал ей свою самую сокровенную мечту, а она обсмеяла его. Голова его поникла. Она права. Он хакенец. И никогда не сможет доказать, что
Несан не поднимал глаз и не произнес ни слова, пока они разгружали повозку. Он чувствовал себя последним дураком. И ежеминутно мысленно пинал себя. Лучше бы он оставил свои мечты при себе. Ему страшно хотелось взять свои слова обратно.
Прежде чем они сняли с повозки последний груз, Беата схватила его за руку и откашлялась, будто собиралась высказаться дальше. Несан по-прежнему не поднимал глаз, твердо решив выслушать все, что она намерена высказать по поводу его глупости.
– Извини меня, Несан. Это моя гнусная хакенская сущность вынудила меня быть жестокой. Я была не права, говоря тебе такие злые вещи.
– Ты правильно высмеяла меня, – покачал он головой.
– Послушай, Несан… У нас у всех есть несбыточные мечты. Это тоже часть нашей гнусной сущности. Мы должны научиться быть лучше, чем наши примитивные мечты.
Отбросив волосы со лба, он заглянул в ее серо-зеленые глаза.
– У тебя тоже есть мечты, Беата? Настоящие мечты? Что-то, чего бы тебе хотелось?
– Вроде твоей глупой мечты стать Искателем Истины?
Он кивнул. Девушка отвела взгляд.
– Думаю, это будет честно, и ты в свою очередь сможешь посмеяться надо мной.
– Я не стану смеяться, – прошептал Несан, но она по-прежнему смотрела на бегущие по синему небу облака и, казалось, не слышала его.
– Мне бы хотелось научиться читать.
И девушка искоса глянула на него, желая убедиться, засмеется ли он.
Он не засмеялся.
– Я об этом тоже мечтал. – Несан оглянулся, нет ли кого поблизости. Ни души. Наклонившись, он вывел на устилавшей дно повозки грязи какие-то значки.
Любопытство Беаты пересилило неодобрение.
– Это буквы?
– Это слово. Я его выучил. Единственное, которое я умею читать. Я слышал, как на одном из пиров один человек сказал, что оно написано на рукояти Меча Истины. – Несан нарисовал черту под написанным в грязи словом. – Он вырезал его на куске масла. Чтобы показать одной женщине на пиру. Это слово «Истина».
Он рассказал ей, что когда-то тот, кого назначали Искателем, был сильно уважаемым человеком и творил добро, но теперь Искатели – всего лишь обычные преступники в лучшем случае и головорезы – в худшем. Как их с Беатой предки.
– Как все хакенцы, – поправила она. – Как мы с тобой.
Несан не стал спорить, потому что знал: она права.
– Вот еще одна причина, по которой мне бы хотелось стать Искателем. Я бы восстановил доброе имя Искателей, каким оно было когда-то, чтобы люди снова поверили в истину. Мне бы хотелось показать всем, что хакенец тоже может служить людям честно и благородно. Это ведь послужит на благо, правда? Разве это не поможет уравновесить наши преступления?
Беата зябко потерла плечи, оглядываясь по сторонам.
– Мечты стать Искателем – детские и глупые. Научиться
– Знаю, – вздохнул он. – Но разве тебе никогда…
– А магия – зло. И прикоснуться к волшебной вещи все равно что совершить преступление.
Она быстро оглянулась на кирпичный фасад за спиной и быстрым жестом стерла написанное слово. Несан открыл было рот, чтобы возразить, но она резко оборвала:
– Пора заканчивать дело.
И взглядом указала на верхние окна. Несан поднял глаза, и по спине у него пробежал холодок. Из окна за ними наблюдал сам министр культуры.
Несан схватил баранью тушу и пошел к кухонной двери. Беата шла следом с гусем в одной руке и мешком с воробьями в другой. Оба закончили разгрузку в молчании. Несан сожалел, что сказал так много, а она – так мало.
Когда они закончили, он собрался проводить ее до повозки под предлогом проверить, не забыли ли они чего, но мастер Драммонд поинтересовался этим сам, и Беата сообщила ему, что больше ничего не осталось. Шеф-повар ткнул Несана в грудь, велев дочистить котлы. Потирая грудь, Несан поплелся к бадьям с мыльной водой. Он оглянулся, чтобы увидеть, как Беата уходит, в надежде, что она посмотрит на него и он сможет хотя бы улыбнуться ей на прощание.
На кухне появился помощник министра Шанбора Далтон Кэмпбелл. Несан никогда не видел Далтона Кэмпбелла – не представлялось возможности, – но неплохо относился к нему, потому что тот вроде бы никому не причинял неприятностей. Во всяком случае, насколько было известно Несану.
Недавно назначенный на должность помощника министра, Далтон Кэмпбелл был андерцем довольно приятной наружности, с типично андерским прямым носом, темноволосый и темноглазый, с волевым подбородком. Такие нравились женщинам, особенно хакенкам. Далтон Кэмпбелл выглядел весьма внушительно в своей темно-синей кожаной безрукавке, надетой поверх синего дублета. И то, и другое украшали красивые пуговицы.
На великолепном поясе тонкой работы висели отделанные серебром ножны. Рукоять красивого меча обернута красно-коричневой кожей. Несану до смерти хотелось иметь возможность носить такое же чудесное оружие. Он был убежден, что девушки с ума сходят по мужчинам с мечами.
Не успела Беата оглянуться на Несана или уйти, как Далтон Кэмпбелл быстрым шагом пересек кухню и взял ее под руку. Девушка побелела. У Несана от ужаса подвело живот. Он инстинктивно понял, что им могут грозить большие неприятности. И опасался, что знает их причину. Если министр, когда смотрел в окно, увидел, как Несан написал в грязи слово…
Далтон Кэмпбелл улыбнулся и что-то негромко произнес. Плечи девушки медленно расслабились, и одновременно развязался узел в животе Несана. Несан не смог разобрать всего, но расслышал, что Далтон Кэмпбелл говорит что-то о министре Шанборе, указывая головой на ведущие наверх ступени в дальнем конце кухни. Глаза девушки расширились, она зарделась.
А потом просияла.
Далтон Кэмпбелл улыбался ей всю дорогу до лестницы, легонько подталкивая девушку вперед, хотя она и не нуждалась в понукании. Казалось, она едва ли не летит по воздуху. Ни разу не оглянувшись, Беата исчезла в дверном проеме.