Пятьсот оттенков фэнтези. Оттенок техногенный
Шрифт:
— Да за кого ты меня принимаешь! — возмутилась я, сожалея, что овечку теперь придется гнать на продажу за Мерцающие скалы. Ских, конечно, глуп, но если я попадусь с поличным, то отвертеться будет сложно.
— За жулье и воровку я тебя принимаю, — ответил он. Неожиданно кожа на его лбу пошла морщинами. — И, ежели что, я с тебя спущу твою нежную бархатистую шкурку.
Ну вот, снова пытался заигрывать!
— Не жулье, а Вольё! — Гордо задрав нос, я вошла в крепость.
Все наши уже собрались во дворе. Место сходки мне всегда напоминало какое-то безумное сборище окружностей. Внешним кругом были все мы, самые опасные люди герцогства, рассевшиеся
Отблески пламени отражались на лицах. Все сидели смирно, что бывало лишь раз в году, тихо перешептывались и ожидали. Я присоединилась к ожидающим, скромно опустившись на камень, выпавший когда-то из крепостной стены. Чисто по привычке я попыталась срезать кошелек у брата-близнеца Скиха — головореза Скаха, рассевшегося на соседнем обломке.
— Я сверну твою тощую шейку, — ласково пообещал он мне.
— Прости, издержки профессии, — улыбнулась я, возвращая кошель.
Вообще-то на наших сходках профессиональная деятельность нежелательна, да и со Скахом лучше не связываться, он специализируется на отрывании конечностей, причем не целиком, а по частям. Но, как я уже сказала, это вышло совершенно случайно, руки работали помимо моей воли.
— Собрались, душегубчики! — послышался свистящий голос Кизляка Одноглазого, главы нашей гильдии отъявленных и моего троюродного дядюшки. Он давно уже отошел от дел, но иногда выходит на большую дорогу тряхнуть стариной, а так ему вполне хватает податей, которые он собирает с нас. Он берет одну десятую со всего награбленного, и, скажу по правде, утаить что-либо от него просто невозможно. Нюхом чует!
— Пятьдесят человечков тут. Кажись, все в сборе, пора и начинать! — произнес короткую речь Кизляк, оглядев нас всех. Он никогда не был мастером слова или гением красноречия. — Ну, жулики, бандиты, воры, смутьяны и прочие паршивцы, сегодня у нас воровской праздник! Славные представители расхитителей, кто из вас первый хочет вступить в огненный круг?
По одной из наших древних традиций, он должен был трижды обратиться. Мне как-то объясняли, что это укрепляет магическую оболочку, окружающую нашу крепость и защищающую нас. Наверное, так и есть, не знаю.
— Кто хочет поразить меня? Кто решится выйти? — второй раз спросил Кизляк Одноглазый.
Ему ответом был оскал предвкушения, застывший на милых лицах родственников, и скрежет зубов волнующихся сотоварищей. Все молчали, рано еще было подавать голос, но по взглядам можно было определить, кто будет на что-то претендовать, а кто просто пришел на товарищей поглядеть. Моя семейка Вольё, нежно любимые братики с сестренками, так и сверкали глазками.
— Кто хочет получить почетный титул признания и уважения и десять тысяч золотых в придачу? — в третий раз обратился к нам Кизляк.
Я с трудом удержалась, чтобы не вскочить первой. Ну уж нет, для полноты эффекта лучше повременить, пропустить вперед родственничков, которые так давно готовились к этому дню, а уж после них и самой выступать.
— Я претендую на титул!
В огненный круг выскочил мой старший братик Деанир. Разумеется, это имя не настоящее, он его поменял в двенадцать лет, когда осознал свою мужскую привлекательность. Высокий мускулистый голубоглазый блондин с открытым лицом и широкой улыбкой — всеми этими природными данными он и пользуется. Предпочитает работать с женщинами, моментально заслуживая их доверие. Кстати, даже те, кто жаловался на него стражникам и умолял поймать и четвертовать вора, после приходили и требовали, чтобы этого вора все же не казнили, когда поймают, а отдали им на перевоспитание. Одним словом, профессионально работает.
— Я принес на воровской суд диадему графини Аквакамской! — Он ловко извлек из-за пазухи бриллиантовую диадему. — Эту драгоценность охраняла сотня лучших стражников.
— Лихо загнул, сынок! — выкрикнул отец.
— Не зря я тебя первым родила! — поддержала его матушка.
Диадема ярко заблестела в пламени огня, она была поистине прекрасна. У меня даже руки сами собой потянулись к такому великолепию. Ах, как красиво смотрелась бы эта диадема на моей голове, в моих рыжих локонах, как бы она подчеркивала мою красоту и выделяла цвет глаз. Деанир заметил, что, сидя на камешке, я размахиваю своими белыми рученьками.
— Не спеши, сестренка, — усмехнулся он. — Эта вещь уже украдена.
Все собравшееся на праздник ворье в количестве пятидесяти штук рассмеялось.
— И ты не спеши, братец. Когда узнаешь, что я принесла, сам свою диадему выкинешь! — не осталась в долгу я.
— Сомневаюсь, что после меня ты сможешь чем-нибудь поразить гильдию, — открыто усмехнулся он и обратился к Одноглазому Кизляку: — Пусть Бунталина дождется своей очереди! Эта нахалка снова лезет вперед. Как в прошлом году, когда притащила сюда горсть самоцветов.
— Бунталина! — недовольно крикнул отец.
— Тебе вспомнить больше нечего… — Я умолкла под красноречивым взглядом единственного глаза нашего Кизляка. Да уж, глупо тогда получилось. Самоцветы — вещь, конечно, ценная, но тут главное ловкость, главное, насколько надежно охранялась и у кого была позаимствована вещичка. Это и делает вещь наиболее ценной для нашего праздника. Самоцветы из лавки купца слишком ничтожны, чтобы хвастаться ими.
— Еще должен рассказать, как мне пришлось снять магическую защиту и потратить несколько дней, чтобы разведать обстановку. Но я все же сумел похитить диадему. — И Деанир принялся описывать весь процесс кражи.
Его рассказ был столь подробен, что было понятно — братец врет. Скорее всего, он просто охмурил графиню, и та сама отдала ему диадему. Его методы тут всем известны. И какой магией он пользуется, тоже все знают. Но факт остается фактом, диадема действительно принадлежала даме высшего света и усиленно охранялась, а Деанир действительно сумел похитить драгоценность. Без сомнения, он был уверен, что невозможно найти что-то дороже этой диадемы.
А вот я нашла! В самый последний момент, но нашла. И теперь лишь ждала удобный момент, чтобы всем об этом рассказать, мечтала посмотреть, как вытянутся физиономии всех собравшихся! А больше всего вытянется физиономия Деанира, победившего в прошлом году и расхваставшегося теперь. В нашей семейке, знаете ли, клювом лучше не щелкать, а «гоп» можно говорить лишь тогда, когда прыгнешь и подальше отбежишь.
Деанир положил диадему на землю во внутренний круг всего нашего сборища и посторонился. К нему за огненную стену величественно вступила Агана.
— Я претендую, — заявила моя сестренка.
Она всего на три года младше меня, но иногда кажется, что старше лет на десять. Она лучше всех в нашей семье владеет магией и при любой возможности использует в работе заклятия и артефакты. Ее тяжелый взгляд медленно прошелся по лицам собравшихся, клянусь, даже Кизляк поежился. Я поежилась дважды.