Пятые приходят на помощь
Шрифт:
К Ваське Фонарикову им пришлось идти по улице, с обеих сторон обнесенной тесовыми заборами. Кое-где за воротами гавкала собака, и Галка ускоряла шаг.
Васькина бабка, согнувшись в три погибели, ходила по двору с костылем и что-то искала. Поздоровавшись с ребятами, бабка объяснила:
— Васятка коз погнал. А я вот где-то конфорку от самовара посеяла. Знаю, что в ограде обронила, а найти не могу.
Галка и Ромка тоже взялись за поиски. Бабка сокрушалась:
— Вроде и не иголка, а поди
Галка решила сама убедиться в том, что Васькина бабка не стала верить ни в черта, ни в бога.
— Черт, черт, поиграй,
Да мне отдай,—
запела она, косясь на бабку. Но та будто и не слышала Галкиной песенки. Тогда Павлова на ходу изменила текст:
— Бог, бог, поиграй,
Да мне отдай...
Бабка никак не реагировала. Галка осмелела:
— Не отдашь мою игрушку,
Я сожгу твою избушку,— пристращала она. Бабка ткнула костылем в небо и безнадежно сказала:
— Сожгешь его хоромы — жди. Он сидит там, на тверде небесной, как чурбан бесчувственный...
— Кто, бабушка?—спросила Галка.
Бабка пужанула костылем подвернувшуюся курицу и сердито сказала:
— Оба они одинаковы. Что черт, что бог — одной веревочкой связаны, часу друг без друга прожить не могут.
Она присела на ступеньку крыльца и уперлась подбородком в костыль.
— Уж я ли не молилась господу, уж я ли не просила счастья для своих детей и внуков,— тихо, будто себе самой, говорила бабка.— Ан нет! Вот и Васятка остался сиротой...
— Бабушка,— ласково сказала Галка.— Вы не расстраивайтесь, бабушка. Васька у вас что надо мальчишка.
— Спасибо, милая,— и старушка провела шершавой ладонью по Галкиной голове.
...Ваську нашли под кустом. Он лежал на фуфайке и читал книгу о космических полетах. Васька сейчас следом за космонавтом Леоновым выходил в простор Вселенной и неумело шагал в безвоздушном пространстве. Васька забыл обо всем на свете. Несколько мгновений он бессмысленно смотрел на Галку и Ромку, потом начал что-то соображать и облегченно вздохнул.
— А, это вы! А то думаю, откуда в космосе появились Павлова и Черданцев? Уж не сплю ли я?
И Васька весело засмеялся. Потом мечтательно сказал, захлопывая книгу:
— Вот людям везет. Летят на звезды, летят миллионы километров, это я понимаю — житуха.
Когда Васька узнал, что привело к нему Галку и Ромку, то вздохнул и важно заметил:
— Религия — пережиток прошлого.
— Васька,— с надеждой в голосе начала Галка,— ты, наверное, разбираешься в религии. Надо вытащить Аленку из баптистских сетей.
— Надо,— согласился тот.— Только от меня толку мало. Бабка-то у меня православная. К попу ходила, иконам молилась. Ну, в православной вере я еще кое-что смыслю, могу провести беседу, а вот о баптистах толком почти ничего не знаю. Так что искать надо другого кого.
Ромка развел руками: попробуй, мол, найди. Задумался и Васька. Конечно, надо искать. Иначе позор всему классу. «Ашники» на смех поднимут, особенно Звягинцев будет злорадствовать. Еще по радио передаст очередной фельетон.
Васька неуверенно сообщил:
— Знаю я одного. При Дворце пионеров в кружок юных атеистов ходил. Он, конечно, мог бы баптистов распесочить.
— Васька,— обрадовалась Галка,— ну, говори быстрее, где разыскать этого атеиста...
Васька пожал плечами. Назвать атеиста ему нетрудно. Только радости немного, если Галка с Ромкой узнают его фамилию. Едва ли он согласится проводить беседу.
— Как это не согласится?—возмутилась Галка.— Речь о судьбе человека идет.
— А ты не горячись,— осадил ее Фонариков.— Дело в том, что...
— В чем же?
— А в том, что атеист этот из пятого «А». И не кто-нибудь, а друг Звягинцева. Славка Добычин. Ну, поняла?
Галка прикусила губу, а Ромка присвистнул. Славку они знают. В школе этого мальчишку прозвали Профессором Кислых Щей. Что Профессором — это понятно: Славка читал не какие-нибудь приключения разведчиков, а толстые книги о театре. Но почему добавляли слова «кислых щей», сейчас, пожалуй, никто объяснить бы не смог.
Как и положено профессору, Профессор Кислых Щей ходил в очках, постоянно был взъерошен и растрепан. В отличие от настоящих профессоров, Славка Добычин на переменах очки снимал и совал в футляр. А футляр у него был подвешен на шее на синенькой капроновой тесемочке.
Было время, когда ребята поднимали Профессора Кислых Щей на смех, но он честно признался, что уже потерял несколько очков и родители предложили ему сберегать их именно таким образом. И получается неплохо: можно прыгать, крутиться на турнике, ходить на руках. Профессор Кислых Щей все это не мог не делать. Он не любил отставать от других ребят.
Было у Добычина еще одно увлечение, о котором знали немногие: он писал пьесы.
— К Профессору надо найти подход. А это нелегко,— сказала Галка.
— Нелегко,— согласился Ромка.
— А ты все-таки поищи,— наказала Павлова.— У каждого человека есть какая-нибудь слабинка. Разведай толком — и действуй.
Дом, в котором жил Профессор, Ромка нашел быстро. Он поднялся на третий этаж и перед дверью Добычина остановился, прислонившись к перилам. Сердце вожатого звездочки колотилось. Он волновался. Ромке и самому было смешно: ведь идет-то он не к какому-нибудь знаменитому ученому, а всего-навсего к пятикласснику. Но сейчас от Профессора зависело слишком многое. Только он мог толково разъяснить Аленке вред баптизма, на примерах показать, куда девочку может завести вера в бога.