Пятые приходят на помощь
Шрифт:
— Славка, ты меня не разыгрывай! — кричал он на весь двор.— Корову все равно в комнату не втащишь. Это еще козу можно...
Профессор Кислых Щей улучил момент, вырвал изо рта кляп, подбежал к окну, распахнул створку и, свесившись, крикнул:
— Спасай, Павлик!
Профессора оттащили в глубь комнаты.
Звягинцев нырнул между деревьями сквера.
Освобожденный Профессор потрогал горло и поморщился: ангина давала себя знать. Покосился на Фонарикова и усмехнулся:
— Ловко ты меня скрутил...
И
— Зачем ты крикнул Паше Наоборот? — упрекнула Славку Павлова.
Тот виновато признался:
— Немного перетрусил. А вы тоже хороши — сразу платок в рот толкать.
Протирая стекла очков, Профессор сокрушался:-
— Не знаю, что теперь Звягинцеву говорить буду. Зря я с вами связался.
— Скажи, что он этажи перепутал или даже подъезды. Или... что слышал концерт на магнитофонной пленке. Мало ли что можно придумать,— посоветовала Галка.— Нам просто не хочется, чтобы ваш председатель знал о твоей беседе с октябрятами.
Профессор Кислых Щей кивнул. Он сходил на кухню и оттуда вернулся с мокрым полотенцем. От полотенца шел пар. Профессор замотал им горло и, поправив очки, важно начал:
— Что такое баптист и хорошо ли быть баптистом?
Аленка насторожилась. Она подняла руку, как на уроке.
Профессор спросил:
— Ты что-то хочешь сказать?
Девочка встала и смущенно призналась:
— Я хочу домой. Потому что вы сейчас начнете ругать баптистов, а они хорошие.
Славка прошелся по комнате и улыбнулся:
— Странно ты рассуждаешь. Разве настоящий атеист будет ругать людей, искренне верующих в бога? Баптисты бывают разные. Одни верят, а другие дурачат верующих.
Аленка снова присела на краешек стула.
Ангина не давала Профессору говорить. Он еле разевал рот.
— Баптисты не молятся иконам и не носят крестиков. Еще они не курят, не ругаются и не пьют водку. Поэтому баптисты хвастаются: вот, мол, какие мы хорошие...
— А как они учатся? На круглые пятерки?
Профессор ехидно улыбнулся:
— На пятерки? Несколько лет назад баптисты не пускали ребятишек в школу. А сейчас говорят: в школу ходи, бог тебе судья. А учиться, как хочешь, так и учись. Хочешь на двойки, хочешь на пятерки. Наше, мол, дело маленькое. Главное, не забывай богу молиться, чтобы попасть в рай. Правильно я говорю, Аленка?
— Правильно. Когда я в октябрята записалась, меня тетя Феклинья немножко поругала, а потом говорит: молись, дочка. Проси господа бога, чтобы он простил тебя. И я каждый день прошу.
— Вот видишь,— сказал Профессор Кислих щей.— А какая ты грешница, чтобы просить? Выдумывает твоя тетка, не верь ей.
Тут в беседу вмешался Витамин.
— Я
Галка Павлова подошла к Профессору и укоризненно покачала головой.
— Эх ты, баптист-атеист. Или, может, такую беседу проводишь по поручению Звягинцева?
Васька Фонариков показал Витамину кулак и спросил:
— Прямо сейчас тебя в баптисты записать?
Витамин съежился. Профессор снял с шеи полотенце. Он тяжело дышал.
— Идемте отсюда,— заторопился Ромка, поняв, что продолжения беседы не будет.
Уже во дворе Галка сказала ему:
— Придется, Черданцев, перед советом отряда ответ держать. Нашел Профессора Кислых Щей...
Фонариков заступился за вожатого звездочки:
— А он виноват, да?
Галка подумала-подумала и ответила:
— Может, Профессор и не виноват. Баптисты — народ хитрый. Сразу не разберешь, чем они дышат. Славка беседу до конца не успел провести.
Ребята прошли уже несколько улиц, когда Ромка остановился.
— У Славки температура. А мы его бросили,— сказал он.
Ромка не сердился на Добычина. Он понимал, что тот хотел,
чтобы получилось как лучше. Кто думал, что Витамин выкинет такой номер.
Ромка побежал к Профессору.
Славкино лицо пылало. Ромка настоял, чтобы он немедленно ложился в постель. Профессор виновато улыбнулся:
— Голова кругом идет.
Старшина в тот же день обнаружил подмену ботинок. Он сразу догадался, что это дело рук Самсонова, и не на шутку рассердился на Витьку. Потом вся эта история ему стала казаться смешной, и он настроил себя на шутливый лад.
Когда Самсонов перед сумерками забежал в кабинет инспектора, чтобы плыть на остров, Копытов погрозил ему пальцем:
— Ну, Виктор, зачем мне другие ботинки подсунул?
Самсонов покраснел и шевельнул ушами.
— Вам же в музей все равно какие,— смущенно сказал он.
Копытов молчал, ожидая, когда Самсонов выложит, что его
заставило пойти на такой некрасивый шаг. Иного Витьке и не оставалось — или навсегда потерять доверие участкового, или посвятить его в историю, происшедшую с Пашей Наоборот.
— Мы в Шушенское собираемся поехать всем классом, Егор Николаевич,— виновато начал Самсонов,— но поедут-то победители. А тут вдруг «бешники» узнают, что у нашего председателя совета отряда ботинки в милицию попали...
Копытов улыбнулся.
— Все постепенно становится на свои места. Вон кто, значит, мне звонил... Как фамилия вашего председателя? Звягинцев? Ладно, Виктор, ничего ему не сообщай о нашем разговоре. И запомни: еще будешь врать — дружбе нашей конец...