Пятый квадрат
Шрифт:
– Уходим! – скомандовал Маркитанов. Теперь им здесь действительно нечего было делать.
Сразу же после возвращения «похоронной команды» группа, тщательно замаскировав следы своего пребывания, снялась с места ночной засады и, от греха подальше, двинулась в западном направлении. Отойдя, как показалось Морину, на достаточное расстояние, он отдал команду остановиться на привал. И вот уже почти час разведчики, заняв круговую оборону, предавались блаженному ничегонеделанию. И весь этот час командир группы, считая, что убитые боевики шли на базу, ломал голову над картой, пытаясь вычислить её местоположение.
– Куда же они всё-таки направлялись? – задумчиво разглядывая карту, спросил Морин. Собственно, спрашивал он сам у себя, но, поскольку произнёс вопрос вслух, то тут же получил ответ от находившегося неподалёку Маркитанова.
– Куда же ещё? На базу, конечно! – В голосе старшего сержанта звучала такая уверенность, будто он наперёд знал все действия окрестных моджахедов.
– То, что на базу, – это понятно. – Старший лейтенант провёл рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину. – Но вот где она находится?
– Да где угодно! – Димарик разрядил автомат, тщательно осмотрел затвор, щёлкнул пару раз предохранителем, зарядил оружие снова.
– Угодно-то угодно, – закивал головой группник, частично соглашаясь с Маркитановым, – но ведь здесь нет ни одного ручья. Пить-то они что-то должны?
– Почему нет? – лениво потянулся к карте Димарик.
– А вот так, нет. – Морин провёл по карте пальцем, очерчивая круг, на котором не было ни единой голубой прожилки.
– Так вот же ручей, и вот ручей! – ткнулся на окружающие район разведки источники влаги палец Димарика.
– Но это за пределами района, – пояснил группник, – а здесь хоть бы один завалящий родничок…
– Так то на карте! – ухмыльнулся старший сержант и с видом явного превосходства добавил: – А так ручьи до истоков и километр, и два иногда тянутся.
– Точно? – на всякий случай спросил Морин.
– Без брехни! – Димарик приложил правую руку к груди, словно давая торжественную клятву. – Проверено!
– Тогда что же получается? – Старший лейтенант взглянул на зелёный рисунок карты по-новому. – «Чехи» двигались в этом направлении… Если считать, что вот этот ручей тянется дальше, здесь вполне может находиться база?
– И вот здесь. – Маркитанов показал на место чуть правее, но тоже рядом.
– Возможно, – согласно качнул головой Морин, – но сначала мы заглянем сюда.
– Не принципиально, – в свою очередь согласился Димарик, и снова у него был такой вид, будто только от него зависело принятие этого решения. А начавший убирать карту Морин озвучил план дальнейших действий:
– Тогда пять минут на сборы, и топаем.
– Командир, может, сперва перекусим?
– Но мы же тут целый час… – удивленно развёл руками Морин.
– Команды не было, – отрезал старший сержант, и группник понял, что допустил оплошность.
– Хорошо, – кивнул он, досадуя на собственную несообразительность. – Полчаса – и двигаем.
– Ухалов! – приложив ладонь к губам, тихо позвал Маркитанов развалившегося неподалеку радиста. – Пробегись по тройкам и передай: быстро перекусить, через тридцать минут начало движения.
Отправив радиста на выполнение командирского приказа, Димарик начал рыться в своём рюкзаке, а старший лейтенант снова погрузился в раздумья.
– Я вот что не понимаю, – Морину всё ещё не давало покоя утреннее «происшествие», – ну, почему нельзя ввести полный запрет на вход в лес на время ведения боевых действий на территориях контртеррористической операции? Вот так просто взять и объявить, что любой, кто оказывается в лесу, считается террористом и уничтожается. Оно ведь, как ни посмотри, а половина всех этих грибников, охотников, ягодников, лесорубов – боевики или пособники боевиков. У боевиков продукты тоннами, снаряжение мешками, весь лес в схронах с боеприпасами. «Чехи», что, всё это на горбушках таскают? Ни хрена! Им это добро подвозят на тракторах и машинах лесорубы и прочие мирные жители. А добрые дядечки в Москве хотят и рыбку съесть, и… А, блин! – Морин с досады махнул рукой. – Я почему согласился тела заныкать? Потому что понял: если захотят сделать козлом отпущения – сделают. В приказе что написано? Уничтожать противника! А что это был именно противник – надо ещё доказать. Они в нас стреляли? Нет! – он надолго замолчал, а потом вдруг зло и презрительно бросил: – Сволочи! – При этом, кто именно есть эти сволочи – то ли боевики, то ли сидящие в кабинетах дядечки, было не совсем понятно.
– Командир! – Димарик погладил ствол своего автомата. – Не бери близко к сердцу. А сделали мы всё правильно. Вот завалим кого ещё, возьмём оружие, тогда и эти фотки в дело пустить можно будет.
– Можно, – не стал спорить с доводами старшего сержанта Морин. – Вот только когда это ещё будет?
– А мы спешим? – широко улыбнулся Маркитанов. – Кстати, командир, давай я первым в головняке пойду?
– Нет, – в этом вопросе старший лейтенант был непреклонен. – Для тебя задача определена.
– Нет так нет. – Старший сержант хоть и хотел идти первым, но слишком «заморачиваться» этим вопросом не собирался. – Я тогда к пацанам пошёл.
– Иди. – Морин взглянул на часы. До означенного времени начала движения оставалось двадцать две минуты. Он свернул карту и, глядя вслед уходящему Димарику, достал из бокового кармана рюкзака банку паштета…
В этот день до предполагаемого местонахождения базы они так и не добрались. Конечно, время позволяло, и они вполне успевали это сделать, но подойти к ней (если она наличествовала) группа могла лишь ближе к вечеру. Вступать в бой в ночи (если таковой случится) старшему лейтенанту не хотелось, и он принял решение прекратить движение, сесть на ночную засаду, а уже утром, с новыми силами, продолжить поиск.
Первая половина ночи пролетела незаметно. Измотанный движением, а ещё больше переживаниями по поводу утренних событий, Морин сразу же уснул и проснулся для проверки бдительности дозорных лишь далеко за полночь. На небе светила полная луна, ползущие по небосводу тучки текли в воздушных потоках, каким-то необъяснимым образом минуя ночное светило. Денис откинул спальник и вылез из-под полиэтиленового полога, при этом несколько холодных, сконденсировавшихся на внутренней поверхности плёнки капель шлёпнулись ему за пазуху, заставив зябко поёжиться. Зевнув, он встал на ноги, потянулся и неслышно двинулся по позициям группы.