Пятый квадрат
Шрифт:
– Слышали? – обернулся Морин на тащивших носилки разведчиков: – В «…пятьдесят седьмой»…
– Так точно! – отозвался кто-то из поднимающихся спецназовцев, и старший лейтенант удовлетворённо хмыкнул.
– Грузитесь. В темпе.
– Промедол колол? – уточнил у Морина подбежавший к лежавшему на самодельных носилках Сайфутдинову отрядный медик.
– Да, – коротко сообщил группник и, присаживаясь на корточки, слегка поморщился: у него пощипывало поцарапанное осколком плечо.
– Сколько? – продолжал допытываться старший лейтенант медицинской службы, на что группник, вытирая с лица пот, выдавил:
– Два.
– Обоим? – продолжал допытываться Мошкин.
– Да, каждому. – Морин тяжело дышал, крайний подъём тяжело дался и ему, и его бойцам.
– Сознание не терял? – склонился над раненым Сайфутдиновым Мошкин.
– Не-е-ет, – медленно шевеля губами, отрицательно качнул головой тот.
– Лежи, молчи, всё будет нормально. – Успокаивая сержанта, доктор меж тем быстро его осматривал, предполагая возможные последствия ранения. – Крови много потерял?
– Не очень, – отозвался кто-то из первой тройки ядра.
– Хорошо! – удовлетворённо пробормотал Мошкин, тем не менее вытащил из сумки пакет с физраствором. Прежде чем ввести иглу капельницы, бросил быстрый взгляд на баюкающего свою руку второго раненого, сделал успокоительный жест рукой и снова обратил всё внимание на Сайфутдинова.
– Артём, что скажешь? – Бойцы потащили тяжелораненого к машине, а командир группы приблизился к идущему вслед за ними Мошкину.
– Нормально у него всё будет. Вот у второго – Грымзы – это ещё как сказать, там кость… Рентген покажет. А Сайфутдинов до конца командировки в строй вернётся. Так что…
Чувствуя себя виноватым, но при этом машинально отмечая знание доктором фамилий бойцов, Морин негромко поблагодарил:
– Спасибо…
– За что? – непритворно удивился доктор, и Денис, пожав плечами, пояснил:
– Да вот, успокоил… – и, не пытаясь что-либо объяснить или узнать, прибавил шаг, обгоняя Мошкина и спеша к ожидающей его группу машине…
Погрузка закончилась быстро. Не глушившие моторов машины рванули с места и, дружно развернувшись, понеслись в обратный путь. Первый боевой выход для моринской группы закончился.
А вечером два Петровича, сидя у доктора в палатке, пили «мировую». Банка пива, прихваченная с собой Мориным, была отложена в сторону, и пили они спирт, припасённый на всякий случай Мошкиным. Справедливости ради надо сказать, что пил в основном Морин, а Артём Петрович подливал да тайно вздыхал, глядя, как тают его сокровенные запасы.
Наутро группник почти ничего не помнил, а «Доктор бледная смерть», глядя на опустошённую склянку, решил, что в этой части он больше никогда ни на кого обижаться не будет – в конце концов, ведь всё равно придётся мириться. Но в целом примирение двух старших лейтенантов прошло успешно.
Глава 3
Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения
– Тихоныч! – окликнули уже вставшего на подножку водовозки Полынина.
Он обернулся, увидел спешившего к нему Димарика и усмехнулся. В руках тот держал видавший виды пакет. Что могло содержаться в этом пакете, старший прапорщик не знал, но вот для чегоонопредназначалось, мог сказать с полной уверенностью.
– Ты где это «мародёрку» надыбал? – Полынин кивнул на зажатый в руке старшего сержанта пакет.
– Тихо, Тихоныч, тихо! – быстро огляделся по сторонам Димарик. – Чё шумишь?
– Ладно, ладно, никому твои ништяки не нужны, – заверил старшина и уже по-деловому уточнил: – Что там у тебя?
– Спальник, охренительный! Пуховый! – ответил Маркитанов и тут же снова зыркнул по сторонам. – Только группнику не рассказывай.
– Что так? – подначил его Тихоныч.
– Да там такая история вышла… – Димарик молчал, кивнул головой в сторону водителя – мол, не при нём, в другой раз, – и перешёл на тему своего прихода: – Толкнёшь?
– За сколько? – Разговор перешёл в деловую плоскость.
– Тыща, – без промедления объявил свою цену старший сержант.
– Тысяча тебе или всего? – уточнил старшина, намекая на свои комиссионные.
– Тысяча мне! – уверенно заявил Димарик.
– А не продешевил? – съязвил старший прапорщик, прикидывая, а не взять ли спальник себе, если он по-настоящему пуховый?
– В самый раз, мне много не надо! – заверил Димарик, раздумывая над тем, не следовало ли запросить больше – например, тысячу двести или даже полторы?
– Тогда давай, – протянул руку Полынин, окончательно решив взять спальник себе.
– Вот! – демонстрируя товар лицом, Димарик вытащил «трофей» из своего порванного пакета.
– Хм, действительно пуховый… – Тихоныч помял спальник в руках, залез в карман камуфляжа и, вытащив оттуда слегка помятую тысячную, сунул старшему сержанту в руку.
– Ты что, Тихоныч, а если никто не купит?
– Уже купил! – заверил продавца старший прапорщик.
– Кто? – не понял Димарик.
– Я. – Полынин улыбнулся, влез в кабину, захлопнул дверцу и уже через окошко уточнил: – Себе. На всякий случай, вдруг сгодится? – Не глядя на прячущего деньги Димарика, велел водителю: – Поехали!
Машина тронулась, а Маркитанов ещё некоторое время стоял на дороге, глядя вслед отъезжающему «Уралу» и раздумывая над тем, скажет старшина группнику про то, откуда у него этот спальник, или нет. Старшего лейтенанта Маркитанов не боялся, но признаваться в том, что не удержался и взял приглянувшийся спальник в рюкзаке одного из убитых при подрыве «МОНки», было стыдно.
Естественно, вечером старшина похвалился перед группниками своей обновой, но тайну приобретения не раскрыл. На настойчивые вопросы ответил туманно: