Пятый квадрат
Шрифт:
– Чи, – раздался справа едва слышный возглас, и по звуку голоса Морин угадал сидевшего на «фишке» Морзобитова.
– Свои, – тихонько отозвался старший лейтенант и, сменив направление движения, оказался подле младшего сержанта, притулившегося к чёрному стволу дерева. – Бдишь? – спросил он, ибо ничего лучшего на ум не пришло.
– Бдю, – ответил Морзобитов, и удовлетворённый ответом Денис двинулся дальше.
А вот в следующей тройке командира группы ждал неприятный сюрприз. От занятых ею позиций шло дружное умиротворённое посапывание. Не таясь, старший лейтенант прошёлся по позиции, вынул из рук стоявшего в охранении Пронькина тяжёлый «Печенег» и, убрав его за дерево, со всего
– А? Что? – ошеломлённо подскочил пулемётчик, но новый удар, теперь уже в грудь, заставил его брякнуться на задницу. В лунном свете проштрафившемуся удалось сразу распознать бьющего. – Что, командир? Что?!
– Спишь, сука! – прошипел группник, добавляя к оплеухам и ударам в грудь пинок под зад.
– Задумался, командир, задумался я!.. – пролепетал Пронькин, даже не пытаясь защищаться.
– Задумался? – новая оплеуха. – Где ствол, гад? Где ствол?!
Только тут избиваемый опомнился и зашарил по сторонам в поисках своего оружия.
– Командир, хватит, командир! – проснувшийся от шума и подскочивший сзади старший тройки рядовой Иванов попытался остановить проводимую Мориным экзекуцию.
Впрочем, тот уже сам решил, что на первый раз уснувшему и этого будет достаточно. Он бил сильно, но аккуратно. Излишне вредить здоровью собственного бойца Морин не собирался, но проучить следовало, причём так, чтобы завтра об этом знали все. А не бить он просто не мог, подобное не прощалось… А если бы прощалось – то могло выйти боком всем.
– Так, обезьяны… – обратился старлей уже ко всей тройке. – Если хоть одна гнида до утра уснёт… – Он выдержал паузу, чтобы дать возможность бойцам самим прочувствовать возможные последствия, – я проверю… – и, повернувшись, зашагал прочь.
– Командир, а ствол? – жалобно прохрипел обезоруженный Пронькин.
– За деревом! – не останавливаясь, бросил старший лейтенант, раздвигая вставшие на его пути кусты орешника, и через мгновение его фигуру поглотили ночные сумерки.
В остальных тройках всё было относительно спокойно. Денис на минуту задержался подле Овечкина, немного «потрещал за жизнь» с Киреевым и вернулся к своей днёвке. Радист, сержант Синявский, что-то бормотал, выходя на связь с отрядом. Ухалов спал, завернувшись в плащ-палатку. Всё было тихо и спокойно. Опустившись на колени, Морин передёрнул плечами от внезапно проскользнувшего по спине озноба и, юркнув под полиэтиленовый полог, лёг спать, укрывшись спальником. За оставшееся до рассвета время старший лейтенант ещё дважды вставал и проверял несение службы, но, слава богу, больше происшествий в эту ночь не было.
А утро оказалось неприветливо-хмурым. Лёгкий туман, окутавший предгорья, принёс влажность, волглый воздух холодил кожу разведчиков, вылезших из уютного тепла спальных одеял. Едва ли не раньше всех поднявшийся командир группы определил время до начала движения – сорок минут. Утренний моцион, лёгкий перекус, скорее угадываемое, чем слышимое шуршание собираемого имущества, команда «вперёд», и разведывательная группа специального назначения двинулась в указанном направлении. Шедший в авангарде младший сержант Морзобитов ступал медленно, как и было приказано, внимательно поглядывая по сторонам и вслушиваясь в раздающиеся в лесу звуки: вот тренькнула в вершине деревьев птица, вот настороженно «хоркнул» потревоженный кабан, вот где-то впереди рухнула, обломившись, сухая ветка… Один раз Юрию послышался чей-то приглушённый возглас, и, тотчас опустившись на колено, он предостерегающе поднял руку. Выждал несколько минут, прислушиваясь, ничего не услышал и двинулся дальше. Прошло ещё два часа, Морзобитов пересёк небольшую полянку и, углубившись в заросли лещины, начал подниматься на пологий склон тянувшегося с севера на юг хребта. Следовавший за ним Грымза вошёл в кустарники, Сайфутдинов ещё только-только пересекал встретившуюся им на пути поляну.
– «Чехи!» – вскрикнул младший сержант, вскидывая автомат и уходя в сторону от целившихся, казалось, прямо в глаза, автоматных стволов. Грохнуло. Метнувшийся вправо, но не успевший уйти с линии выстрела Грымза кубарем повалился на землю, роняя вылетевшее из пробитой руки оружие. Оказавшийся чуть более расторопным Сайфутдинов успел залечь, но открытое пространство не оставило ему шансов: пули, одна за другой, впились в правое плечо и ягодицу сержанта. Ему пришлось бы совсем туго, если бы не оживший автомат Морзобитова и следом завторивший ему пулемёт Пронькина. Бойцы группы, подтягиваясь, повели ответный огонь. Морин, не видевший толком противника и с трудом представлявший расстановку сил, включил радиостанцию и, прижав микрофон к щеке, отрывисто скомандовал:
– Юра, отход, тебе отход! И выноси Сайфутдинова. Как понял? Приём.
– Понял, командир, отхожу. Б…! – Отвечая, Морзобитов излишне приподнялся и едва не схлопотал в голову выпущенную почти в упор очередь. – У, сук-к-ка!..
– Прикрывать! – Отдав очередную команду, старший лейтенант поспешил к краю поляны. Над его головой чиркнули пули, ему даже показалось, что он успел увидеть отблеск лучей солнца на их цилиндрических поверхностях. Новая порция «чеховского» свинца заставила его пригнуться. В следующее мгновение Денис споткнулся и кубарем полетел на землю. Над головой снова, но уже безостановочно «зафьюкало».
– Мочи гадов! – донёсся голос Пронькина, и ответное «Аллах акбар!» потонуло в грохоте его пулемёта.
– Второй, не задень своих! – предостерёг старший лейтенант и, выбирая себе позицию, немного приподнял голову.
– Мы видим, – сквозь трескотню выстрелов просипел в наушниках голос Иванова.
– Видят они! – выдохнул себе под нос старлей, и наконец-то, определившись с целью, открыл огонь, присоединяясь к уже успевшим развернуться бойцам первой тройки ядра.
Слева от Морина копошился рядовой Ухалов, а за спиной, в глубине леса развернув радиостанцию, пытался качать связь сержант Синявский.
Неподалёку «шустрил» подтянувшийся со своей тройкой Маркитанов.
– Отходим! – Морзобитов оттянулся слегка назад и толкнул бледного от боли Грымзу – пуля, выпущенная из вражеского пулемёта, раздробила Константину кость предплечья. Он скрипел зубами, но автомат, находившийся в левой руке, вздрагивал от выстрелов.
– Что? – переспросил Грымза, и его «АКС» щелкнул затвором, выбрасывая последнюю гильзу.
– Отход! – Юрка развернулся, выпустил по противнику короткую очередь и, дождавшись, когда шатающийся Константин начнёт отступление, двинулся вслед за ним. Пока он добежал до поляны, сержанта Сайфутдинова уже успели вытащить разведчики подтянувшейся первой тройки ядра. Вот только его бесхозный рюкзак остался лежать едва ли не в центре поляны, на виду у всех, одиноко-сиротливый и, как казалось, никому не нужный.
Лёжа на спине, Димарик, набираясь решимости, вглядывался в голубизну расстилающегося над головой неба, на безостановочно бегущие по нему облака. Вглядывался уже давно – секунды две, а то и три. Тренькнула над головой «дурная» пуля, свистнул совсем рядом шальной осколок разорвавшегося за кустом «ВОГа», сыпануло в лицо земляной крошкой. Грохот выстрелов со стороны противника нарастал.
– Сейчас, вот, сейчас… – Старший сержант сильно, со свистом, втянул в себя воздух, стремительно перевернулся и, быстро поднявшись, рванул к оставленному впопыхах рейдовому рюкзаку сержанта Эдика Сайфутдинова.