Пятый угол
Шрифт:
— Слепок сделал? — спросил Томас.
— Конечно, — кивнул Бастиан. — Скажи-ка, Томас, а этот малыш случайно не…
— Все-то ты видишь, — ответил тот.
Вернулся Бержье с папкой в руках и обстоятельно открыл один за другим четыре замочка. Затем извлек множество листов с именами и адресами, достал золотое перо. Томас Ливен назвал свои вымышленные имя и адрес. Бержье записал.
— А теперь деньги, — сказал Томас.
— Не волнуйтесь, все своим чередом, — Бержье улыбнулся. — Могу я попросить вас проследовать за мной в спальню…
В соседней спальне стояли три
— Когда же мы увидимся снова, мой друг?
— Как? — удивился Томас. — А разве вы не возвращаетесь в Париж?
— О нет, только один де Лессеп. Завтра в обед он будет здесь проездом — экспрессом в 15.30.
— Проездом?
— Он едет из Бандо прямиком в Париж. Я отнесу ему ваше золото прямо в вагон. И после этого мы могли бы пообедать с вами, не так ли, друг мой?
2
— В 15.30, вокзал Сен-Чарльз, — час спустя объявил Томас в библиотеке большой старой квартиры на бульваре Кордери. Квартира принадлежала человеку по имени Жак Кусто, который спустя много лет прославится как исследователь морских глубин, автор книги и фильма «Мир безмолвия». В 1940 году этот бывший майор морской артиллерии был важной фигурой в воссоздаваемой французской секретной службе: молодой энергичный мужчина с черными волосами и темными глазами, тренированный и спортивный.
Кусто восседал в старом кресле на фоне книжных полок с мерцающими разноцветными корешками и курил старинную трубку, которую он из экономии набивал неплотно.
Рядом с ним сидел полковник Симеон. Его черный костюм, поношенный до блеска на локтях и в коленях, вызывал жалость. Когда он забрасывал ногу на ногу, становилась видна дырка на левой подошве.
«Несчастная, смешная французская секретная служба, подумал Томас. — Достойно сожаления, что я, человек посторонний, которого принудили к агентурной деятельности, и то сейчас богаче их всех!»
Рядом с Томасом Ливеном, элегантным и ухоженным, стоял чемоданчик, в котором он доставлял золотые слитки мсье Бержье. Теперь в нем лежало 2 миллиона 520 тысяч франков… Томас Ливен заметил:
— После прибытия экспресса вы должны быть очень внимательными. Я справлялся: он стоит всего восемь минут.
— Мы будем внимательными, — сказал Кусто. — Не беспокойтесь, мсье Юнебель.
Симеон, теребивший свою бородку а-ля Манжу и глядевший голодными глазами, осведомился:
— И вы думаете, что де Лессеп везет с собой много товара?
— По информации Бержье, огромное количество золота, валюты и иных ценностей.
— Все подготовлено. Мы намекнули нашим друзьям в полиции, — сказал Кусто.
Симеон спросил Томаса:
— А как вы доберетесь до списков?
— Не ломайте себе голову, Симеон, — с улыбкой ответил Томас. — Но вообще-то и вы могли бы мне помочь. Мне требуются трое служащих в униформе отеля «Бристоль».
Рот Симеона приоткрылся, глаза округлились. Обозначилась. напряженная работа мысли. Но прежде чем он что-то сообразил, заговорил Кусто:
— Это можно. «Бристоль» обслуживается в большой прачечной «Соломон». Туда же в чистку сдают и униформы. Второй директор прачечной — наш человек.
— Ну и прекрасно, — сказал Томас.
Он взглянул на отощавшего Симеона с его дырявой обувью и задрипанным костюмом. Взглянул на Кусто с его тощим табачным кисетом, экономно посасывавшего свою обглоданную трубку. Посмотрел на свой чемоданчик. И тут наш друг поддался чувствам, показавшим, что он все еще не научился жить по бессердечным правилам бессердечного мира, в который ввергла его жестокая судьба…
3
Когда Томас Ливен полчаса спустя покинул дом на бульваре Кордери, он увидел, как от стенной ниши отделилась тень и нырнула за ним в моросящую темень. Томас повернул за угол и резко остановился. Преследователь мгновенно налетел на него.
— О, пардон, — вежливо произнес он, приподняв старую засаленную шляпу. Томас узнал его. Это был один из людей Шанталь. Пробормотав что-то неразборчивое, он зашаркал прочь.
В своей квартире на улице Кавалера Роз черноволосая возлюбленная с кошачьими чертами и повадками набросилась на своего друга с бурными объятиями и поцелуями. Ради него она особенно старательно почистила перышки. Горели свечи, в ведерке со льдом стояло шампанское.
— Наконец-то, дорогой! Я так скучала по тебе!
— Я еще заходил…
— К своему полковнику, знаю, Бастиан мне рассказал.
— А где же Бастиан?
— Его мать неожиданно заболела, ему пришлось поехать к ней, завтра вернется.
— Завтра, ага, — сказал Томас простодушно, открывая небольшой чемоданчик, еще достаточно заполненный, но не так плотно, как вначале, когда его наполнял Бержье. Шанталь радостно присвистнула сквозь зубы.
— Не свисти преждевременно, дорогая, — сказал он. — Не хватает полмиллиона.
— Что?
— Да. Я подарил его Кусто и Симеону. Они на нуле. К чертям. Мне стало их жалко, понимаешь… Давай скажем, что эти полмиллиона составили мою долю. Осталось тоже немало — два миллиона и двадцать тысяч франков для тебя и твоих ребят…
Шанталь чмокнула его в кончик носа. Его приступ человеколюбия она перенесла с подозрительной легкостью:
— Мой джентльмен! Какая ты прелесть… Но ты теперь остался совсем без навара!
— У меня есть ты, — сказал он дружелюбно и без перехода продолжил: — Шанталь, почему ты устроила за мной слежку?