Шрифт:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1
Священник католической церкви Джонатан Парк, лысоватый мужчина невысокого роста с худощавым лицом, 59 лет, со слащавой улыбкой смотрел на сухопарого джентльмена, который неторопливо отсчитывал деньги.
— 350 долларов. Как договаривались! — мужчина протянул деньги священнику.
Тот, не мешкая, принял деньги и с разочарованным видом обронил:
— Мистер, вы обещали накинуть 100 долларов, если крестины вашего сына будут лучшими в Нью-Джерси. Я так старался… так старался!..
— Конечно, конечно, — джентльмен поспешно вытащил из кармана бумажник и, покопавшись, достал стодолларовую купюру. Священник не скрывал довольного вида, принимая деньги. Он несколько раз пожелал счастья всему семейству, которое, по-видимому, не собиралось задерживаться в церкви. Некоторые из присутствующих заметили это. Покидая обитель бога, они осуждающе посмотрели на священника. Но это обстоятельство его ничуть не смутило. Когда в храме не осталось ни души, рядом со священником появился ещё один мужчина, приблизительно его же возраста. Оба одновременно осмотрелись и, убедившись, что церковь совершенно пуста, воздели руки и разом произнесли:
— Как хорошо, что ты есть! Благодаря тебе мы сегодня заработали 3700 долларов, что очень неплохо, учитывая то обстоятельство, что мы находимся в Джерси. Поработай ещё немного на нас, боже. Ну, скажем, год или два. Сделаешь это, и я, пожалуй, поставлю одну свечку за твоё здоровье. Аминь!
После этой странной молитвы служитель церкви вытащил откуда-то из глубины своей рясы всю сумму. Скрупулезно отсчитав половину, он передал её второму.
— Твоя доля, Айзек!
Тот, которого священник назвал Айзеком, недовольно поморщился, а потом категорично заявил:
— Мне полагается сотня сверху!
— За что это? — удивился священник.
— Мои предки находились в рабстве у твоих. Следовательно, ты мне должен компенсацию выплатить. По-моему, будет справедливо.
— Справедливо?! — возмутился священник. — Я делаю всю работу. Я зарабатываю нам деньги. И если кто и эксплуатирует, то это ты — меня.
— Я тебя поддерживаю духовно, — нравоучительно заметил Айзек. — И делаю это с самого детства, а ты 100 долларов зажал. скряга!
Священник, не скрывая раздражения, протянул своему другу детства 100 долларов.
— На, подавись ими!
— Размечтался. А кто же выручку будет справедливо делить? — Айзек, не скрывая довольной улыбки, принял деньги и отправился по проходу запирать дверь церкви. Священник тем временем стянул с себя рясу. Под ней оказалась элегантная одежда.
— Да здравствует Джонатан Парк! Да здравствуют проститутки и стриптиз-клубы, и к чёрту эту церковь вместе с прихожанами! — воскликнул он.
Айзек, запиравший в это время дверь, улыбнулся. Он полностью разделял оптимизм друга по поводу предстоящего вечера. Вообще-то они редко что-то делали врозь.
— Повеселимся, братишка, — пробормотав эти слова, Айзек обернулся. Улыбка мгновенно сошла с его лица, оно стало растерянным, а в следующее мгновение покрылось бледностью. Айзек достал дрожащими руками сотовый телефон и быстро набрал номер. — 911, - раздался голос на другом конце провода.
— Церковь святого Генриха. Джерси. Священнику плохо, очень плохо! Пожалуйста. пожалуйста. приезжайте скорее.
— Ждите, сейчас к вам приедут!
— Спасибо, — Айзек не успел выговорить это слово, когда раздался грохот. Отшвырнув телефон, он с криком Джонни бросился вперёд.
Джонатан Парк лежал на каменном полу церкви. Всё его тело извивалось и билось в непрекращающихся судорогах. Глаза были полуоткрыты и смотрели безжизненно. А больше всего Айзек испугался вида пены, выступившей из-под уголков губ.
Он упал на колени рядом с другом и, приподняв его голову, начал вытирать лицо священника рукавом своего модного пиджака.
— Джонни, Джонни. Что с тобой? Скажи, что у тебя болит? — шептал Айзек.
Он всеми силами хотел помочь другу, но не знал, что делать.
Пена изо рта Парка хлынула целым потоком, забрызгивая одежду Айзека. Страшные конвульсии не прекращались. Цвет лица начал меняться: из бледно-серого он превратился в бледно-жёлтый.
— Потерпи, Джонни, совсем немного потерпи, — прошептал Айзек, по-прежнему удерживая его голову в своих руках.
Он был в ужасе оттого, что происходило с его другом. Он не знал, почему это происходит, и не знал, как это прекратить.
Громкий стук в дверь разлетелся эхом по храму.
— Наконец-то! — вырвалось у Айзека.
Он осторожно положил голову Парка на пол и со всех ног бросился к входу. Через считанные минуты он уже сидел в машине скорой помощи рядом с носилками своего друга. Тело священника по-прежнему билось в болезненном припадке, сопровождающемся судорогами. Два врача-реаниматора оказывали ему помощь. Айзек с надеждой смотрел на людей в белых халатах.
— Часто у него случаются приступы эпилепсии? — спросил у Айзека один из врачей.
— У него нет эпилепсии и никогда не было!
— Похоже, есть. Налицо все признаки! Нельзя ли побыстрее? — раздраженно обратился врач к своей коллеге.
Сам он в это время потуже затянул ремни, которые удерживали пострадавшего в лежачем положении. У Айзека защемило сердце. А скорая помощь продолжала нестись по городу, нарушая тишину непрерывным воем сирены.
— Пульс ровный, несколько ослабленный. Давление в норме. В общем, всё, как у совершенно нормального человека, — наконец-то раздался голос второго врача, внимательно следившего за показаниями приборов, установленных в машине.
— Всё нормально? — уже зло переспросил первый врач и, указывая на Парка, продолжал, — вы и правда считаете, что человек, у которого такие сильные судороги, может иметь нормальное давление?