Пятый всадник
Шрифт:
Перед глазами – двери десятков и десятков магазинчиков. А если наш беглец нырнул в какой-нибудь крошечный отель или ресторанчик или, не дай Бог, в такси…
Мое внимание привлек раздраженный звон трамвая: Берген мчался рядом, используя вагон в качестве импровизированного барьера между нами.
– Конклин!
– Да вижу, вижу я…
Спринтерские навыки Рича Конклина оказались не хуже бергеновских, а уж про физическую форму и говорить нечего. Пока он нагонял трамвай, я слышала его угрожающие вопли: «Прочь с дороги! Полиция!»
Ухватившись, наконец, одной рукой за посадочный поручень, Конклин еще метров двадцать мчался за вагоном, а потом, как первоклассный каскадер, коршуном прыгнул вперед и вбок, ловко сбив с ног блондина-здоровяка.
Берген ничком рухнул на тротуар, и воздух с шумом вылетел из его прокуренных легких.
У меня к этому времени уже коленки тряслись от изнеможения. Впрочем, дело сделано, и, ухватив рукоять «глока» обеими руками, я направила дуло Бергену в голову.
– А ну лежать, сукин сын! – тяжело отдуваясь, приказала я. – Лежать, руки вперед! И чтоб мизинцем не шевельнул!
Глава 87
Не успев еще восстановить дыхание, я сообщила по мобильнику наши координаты, а Конклин тем временем сковал беглецу руки.
Ладони и правая сторона лица Бергена сочились кровью от многочисленных царапин во время падения.
Но он даже не пикнул от боли.
И не оказывал никакого сопротивления.
Я уже обдумывала дальнейший ход дел. Честно говоря, ситуация складывалась весьма тревожная. Все, что у нас было конкретного на Бергена, сводилось к «отказу подчиниться требованиям правоохранительных органов», влекшему за собой освобождение под залог.
Стоит ему выложить тысячу баксов, как через полчаса он очутится на свободе. К ужину его можно будет видеть, скажем, в Ванкувере.
Конклин прочел мои мысли.
– Лейтенант, налицо сопротивление аресту.
У меня сами по себе подскочили брови. Сопротивление? Человек просто валяется на асфальте, как дохлый тунец.
– Он мне заехал кулаком в лицо, – далее заявил Конклин, потирая подбородок. – Только я собрался его задержать, как он саданул со всей силы… Да, лейтенант, таковы факты: эта горилла ударила сотрудника при исполнении.
– Если бы… – промычал Берген. – От моей правой ты бы лег и не встал. Сволочь…
– Заткнись, пожалуйста, – вполне добродушно обратился к нему Конклин. – Я тебе скажу, когда разрешается вякать.
Конечно, я понимала, что затеял Конклин: надо завысить степень правонарушения, чтобы сумма залога подскочила до небес.
Понятное дело, это не по-джентльменски, но ведь нам требовалось время, чтобы выяснить, убивал ли Берген наших Девушек-из-автомобилей.
Конклин зачитал арестованному права, потом усадил на заднее сиденье патрульной машины. К этому моменту подоспел и Джейкоби, предложивший подбросить меня до Дворца правосудия.
По дороге я сетовала, что не могу найти себе места от нетерпения: необходимо срочно допросить Бергена, получить ответы, добиться признания, выяснить имя сообщника, засадить злодеев за решетку…
– Боксер, ты в порядке? Нервная какая-то…
– Да уж, – согласилась я. – Сижу вот и думаю: а что, если Луи Берген вовсе не наша рыбка? Ведь, сказать по чести, у меня других идей нет…
Глава 88
Мы с Джейкоби нетерпеливо ждали в моем кабинетике, пока Бергена по всем правилам не «оприходуют». Отпечатки пальцев и снимки его физиономии впервые попали в нашу систему.
– Допрос следует вести вам с Конклином на пару, – сказал Джейкоби.
– Дело-то поручено тебе, – возразила я. – Вот и бери карты в руки.
– Давай для начала поглядим, как с этим справится Кон-клин. А я постою за зеркалом.
Луи Берген высился мрачной глыбой за столом допросной номер два. Мыс Конклином заняли места напротив, и я еще раз пробежала глазами коротенький список сведений, почерпнутых из компьютера.
– Берген, – обратилась я к задержанному, – вы прямо образцовый гражданин. Ни единого нарекания по работе, никаких претензий со стороны полиции. Похоже, надолго мы вас не задержим.
– Очень хорошо. Потому что через минуту после того, как я отсюда выйду, я подам в суд лично на вас в связи с несанкционированным арестом. А на тебя – за избиение на улице и увечья.
– Потише, Луи. Ты, наверно, слишком много смотришь «Закон и порядок». На вот лучше, – ответил Конклин, протягивая бумажную салфетку.
Хмуро поглядывая на инспектора, Берген промокнул кровоподтеки на лице, обтер исцарапанные ладони и смял салфетку.
Конклин сказал:
– Что ж, объясни нам, пожалуйста, почему ты побежал.
– Я всегда бегаю. Каждый день. Слыхал про физкультуру, ты, жопа?
– А ведь я тебе помочь пытаюсь… Опять же, презумпция невиновности.
Луи усмехнулся:
– Да-да. Мой новый лучший друг.
– А ты не скалься, – посоветовал ему Конклин. – Почем я знаю, может, ты спер на своем складе ворох штанов, загнал кому-то, а теперь бегаешь от полиции? Нас ведь ворованные штаны не интересуют, правда, лейтенант? Мы из убойного отдела.
– А может, будешь со мной повежливее, а? Покультурнее? Слышь, подтирка поносная? За что взяли? Какое такое сопротивление аресту?!
Конклин молча встал, всем своим видом «телеграфируя», что последует дальше, и Берген инстинктивно вскинул руки, прикрывая голову. Инспектор дал ему подзатыльник, скомканная салфетка вылетела из ладони задержанного и шлепнулась за стулом.
– Уважай труд слуг народа, – промолвил Конклин. – Особенно в присутствии дам.
С этими словами он непринужденно подобрал салфетку и сунул ее в задний карман брюк.
– Еще раз поднимешь на меня руку, – предупредил Берген, покачивая своей крупной головой, – и я напишу прокурору, мол, совсем полиция озверела. У вас на меня ничего нет. Ничегошеньки. Так что или проведи меня до двери и поцелуй в жопу на прощание, или давай сюда адвоката. А я пока помолчу.