Пыль моря
Шрифт:
«Догоняй» поймал струю ветра и накренился к волне. Паруса надулись и вода зажурчала под форштевнем. А вдали грохнул залп, раскатившись по морю. Жэнь сумел увернуться от первого залпа, но второй мог накрыть джонку. В это время налетел шквал, солнце быстро скрылось в тучах. Гром с молниями заполнили небо. Матросы спешили убрать паруса. И в следующую минуту всё закрутилось, загрохотало. Хлынули потоки ливня. Джонка и фрегаты скрылись из вида. Шторм набирал силу.
Рулевые с трудом управлялись на своих местах. Джонка кренилась в разные стороны, готовая перевернуться. В снастях свистело и гудело. На море быстро нарастала волна. Белые шапки бурунов срывались порывами ветра, водяная пыль носилась над волнами и взлетала до верхушек мачт.
Крики команд срывал шквал и уносил в море. Командовать было почти невозможно. Мишка не знал, что делать и передал джонку Вэйдуну. Тот все усилия направил на удержание джонки по ветру. Остатки парусов сорвало, и стихия завладела джонкой полностью. Матросы молились духам и рвали волосы, вспоминая, что не успели одарить морских духов. Теперь им нечего ждать милостей от них. В души закрался панический страх.
Огромные валы перекатывались через палубу. Всё трещало и ныло, в любую минуту джонка могла треснуть и развалиться на куски. Люди цеплялись за снасти, борта, стараясь удержаться на ногах. Крики отчаяния слышались слабо и жалобно в грохоте и рёве шторма.
Всю ночь джонку носило по волнам, и моряки уже отчаивались остаться живыми. У руля сменялись матросы, но в считанные минуты выбивались из сил, борясь с ветром и волнами. Вэйдун постоянно оставался на палубе, хоть держался из последних сил. Однако его усилия не пропали даром.
Утро застало джонку вблизи земли. Она темнела неясным пятном. Ветер не ослабевал, и судно неуклонно тащило к берегу. Определить, что за берег, никто не мог. Вэйдун пытался направить джонку мимо земли, но руль в это время не выдержал и сломался. Старый моряк обмяк и перестал сопротивляться. Он уселся спиной к мачте и безвольно опустил голову.
Джонку стало разворачивать, валы швыряли её, и с вершин этих валов земля хорошо виднелась. Дождь кончился, но низкие тучи носились по грозовому небу, едва не касаясь гребней волн.
Две мили отделяли джонку от земли. Мишка с трудом приладил трубу к глазу. Берег был пустынным, скалистым и опоясанный кораллами. Лес подступал к самому берегу. Вдали просматривался мыс, но в этом месте, куда несло джонку, берег был открыт и опасен.
– Вот и конец, друзья мои, – сказал Мишка, хотя знал, что никто его не слышит. – Наш последний берег, – он набожно перекрестился и зашептал забытые молитвы матери. В груди щемило, и тоска заполнила его всего.
– Смотри, Миш, ветер затихает! – прокричал ему на ухо И-шань, подобравшись к самому его уху. – Может ещё не всё, а?
– Поздно, да и волна слишком высока. Разобьёт в щепы!
– А ты надейся, капитан! С час может, ещё продержимся. Давай на вёсла гони людей! Попытаемся!
Мишка встрепенулся. Он забегал по палубе, отдавая распоряжения и тумаки. Матросы разобрали вёсла и стали отчаянно грести. Джонка выровнялась и пошла вдоль берега. Однако ветер сносил её к рифам. Вэйдун тоже оживился и стал помогать вихляющейся джонке.
Глава 55. Остров
Днище проскрежетало по камням, и в тот же момент огромная волна бросила джонку на рифы. Оглушительный треск и грохот потряс судно.
Его бросило носом между двух рифов, ломая мачты и борта, джонка застряла в острых камнях.
Такелаж перепутался, обломки завалили палубу. Двух матросов смыло волной, их даже не заметили в кипении водоворотов. Волны яростно били в корму, судно содрогалось и стонало. Днище разошлось, и вода хлынула в трюм. Джонка стала медленно оседать. И хотя волна и ветер утихали, но в каждую минуту судно может быть разбито и растащено волнами по досочке.
Ушибленные и оглушённые, матросы ползали по заваленной палубе, цепляясь за что попало. О высадке нечего было и думать. К тому же все лодки давно были смыты, и оставалось ждать судьбы и провидения.
Близкий берег манил своей промытой зеленью и спасением, но был недосягаем. Матросы замаливали духов и бросали в море подношения и дары. Летели в воду драгоценности и одежда, еда и обувь. И духи, как видно, вняли несчастным. Волна уменьшалась, ветер стал мягким, а тучи унесло и яркое солнце заполыхало в жарком небе.
Вэйдун, хромая и ругаясь, давал распоряжения. Матросы старались из обломков связать плот, но это плохо получалось. Волны иногда перекатывались через палубу и мешали материал. Люди калечились и орали проклятия, но делать было нечего. Только в этом виделось спасение. Джонка с угрожающей быстротой разваливалась под ударами волн. Вокруг плясали обломки и верёвки. А само судно продолжало оседать.
Мишка с трудом мог двигаться. Голова получила увесистый удар реей, и теперь кружилась и болела нещадно. Он обхватил её руками и так качался, тихо причитая. Он со всем смирился, занимала только разбитая голова, сочащаяся сукровицей. Морская соль дополняла страдания.
Прошло часа два, как джонка наскочила на рифы. От неё осталась бесформенная груда досок и брёвен. Там копошились матросы в отчаянной попытке связать разваливающиеся куски дерева.
– Скоро отлив закончится и тогда нам всем конец! – кричал Вэйдун, торопя матросов. – Поспешай, ребята! Надо успеть перебраться на берег!
– Все погибнем в рифах! – отвечали матросы.
– Останемся здесь, так верно, погибнем, а так есть надежда! Торопись и не бойся! Такая наша судьба, значит. Да и волна почти успокоилась! Братцы, не робей!
– Вэйдун, давай я с верёвкой на берег попробую добраться, – предложил Сань Гуй. Его глаза лихорадочно светились решимостью и злостью.
– А выдержишь? Камни вокруг.
– Всё одно конец, а так может и повезёт. Давай верёвку подлинней.
Молча обвязали матроса тонким линем. Он выждал волну и прыгнул на гребень. На мгновение скрылся в пене, но голове тут же показалась на поверхности, руки быстро замахали, голова крутилась, высматривая наиболее безопасный путь. Волны били его и бросали на камни, несколько раз он надолго исчезал под водой. В такие мгновения его уже оплакивали, но он выплывал и, уже вялыми руками продолжал грести.