Пыль моря
Шрифт:
Почтенный седобородый старец, явно не из местных, приветствовал дато, пробормотав молитву и оглаживая бороду. То был местный, имам, глава мусульманской общины. Ещё в молодости он попал сюда, как проповедник и носитель ислама, и теперь возглавлял местных мусульман, борясь за чистоту веры. Это давалось ему не очень легко. Туземцы неохотно отказывались от своих древних верований в духов, но тут, видимо, ничего сделать было нельзя. Хорошо и того, чего удалось достичь за пару столетий.
По поводу прибытия войска и выгодного мира с моряками в селении снова устроили пир. Гремели барабаны, мужчины танцевали свой маглалатик[1], постукивая в скорлупу кокосового ореха. Грациозно танцевали с бамбуковыми шестами танец куминтанг, его сменял сингкил. Бамбуковые варганы монотонно пиликали вместе с гит-гит, дополняя друг друга. Пищали флейты обыкновенные и носовые, раздавались песни и крики веселящихся людей.
Вся эта какофония оглушила отвыкших от таких празднеств моряков, и они осоловело сидели в тени деревьев, с сожалением облизываясь. Вина, которое здесь никто не пьёт, им не разрешили. Зато всё население веселилось и без вина, пыль стояла столбом.
Потные тела часами дёргались в танцах и набивали животы снедью. Дато, казалось, никак не мог насытиться. Он постоянно что-то жевал, его важно обмахивали опахалом две рабыни. Жены ублажали его любое желание, а он лениво принимал эти знаки уважения власти и с презрением поглядывал в сторону танцоров и певцов.
Сухонький толмач старался ввести моряков в жизнь селения, и постоянно говорил монотонным голосом то Тин-линю, то Мишке, выбрав их для своих излияний.
– Вот поживёте насколько дней, дато соберёт войско – и будет вам работа. Сосед не раз подходил к рубежам, но пока не решается нарушить указ султана. Но недавно донесли, что колебания кончились и сосед готовит в поход большое войско. Наш дато такого собрать не может. Вот и использовать решил вашу помощь.
– И далеко до границ с соседом? – спросил Тин-линь.
– Нет. Войско с носильщиками и поклажей дойдёт самое большее за три дня. Разведчики и передовой отряд может и за два дня.
– А каково вооружение соседа? Много ружей?
– Здесь вооружены все одинаково. А ружей с полсотни наберётся, но не все годны к стрельбе. Некоторые разрываются и калечат самих стрелков. Да и пороха маловато. Больше для шума. В основном дерутся копьями да крисами[2]. Вначале, конечно, пускают тучи стрел.
– Да, пришлось нам ввязаться в эту свару. И что ж, султан не может наказать этих драчунов?
– После смерти великого Кударата его сыновья не могут справиться со своими дато, и те живут, как самостоятельные князьки. Редко слушаются султана. Когда испанцы в поход на нас идут, тогда приходится им подчиниться и объединённой силой отражать нападения. А так...
Тин-линя совсем не устраивала роль наёмного солдата, но выхода не было. Он злился на жирного Буханега, которому ничего не стоило для забавы бросить в бой тысячу воинов, лишь бы показать соседу свою силу и спесь. Это очень было похоже на его родной народ, которым бесцеремонно распоряжались всевозможные начальники.
Пир кончился глубокой ночью, и уставшие моряки заснули мёртвым сном в отведённом для них доме для мужчин.
Как и предполагал толмач Пэй, три дня дато потратил на сбор войска. Со всех окрестных и дальних селений собирались воины в боевом облачении. Очень мало ехали на низеньких лошадях, это как правило были главы сельских общин и крупные владельцы скота. Хотя его в местных сёлах было очень мало. Даже в главном селении моряки едва насчитывали три десятка буйволов карабао.
Воины обвешаны оружием и раскрашены причудливыми узорами для устрашения. Танцевали военные танцы тупау, и девушки стайками бегали за ними.
– А бабёнки здесь не очень строги, – заметил Сань Гуй, хитро поблёскивая масляными глазками. – Легко можно уговорить любую.
– Смотри, нарвёшься на какого ревнивца, тогда узнаешь, как это легко, – Тин-линь опасливо поглядел на вихлястую женщину, проходящую мимо.
– Ничего, я попробую. У них есть дом для женщин, и туда свободно ходят парни и мужчины. Может, и меня не прогонят.
– Не накличь беду, Гуй.
– Больше одного раза не помру! Я для них теперь ценный товар. Меня пока беречь будут.
На другой день дато устроил смотр своим войскам. Никто точно не считал их, но Мишка прикинул и пришёл к мысли, что набралось тысячи три. И в этой массе его крохотный отряд казался крупицей риса в каше.
Дато Буканег важно просматривал ряды воинов и переговаривался со своими военачальниками. Они были наряжены в белые рубахи со стоячими воротниками и такие же штаны. Всё это отличалось от простых воинов красочной вышивкой и узорами и бисером мелкого жемчуга.
Многие воины были просто в набедренных повязках. И все босые за исключением военачальников и приближенных дато.
Имам служил молебен, читая суры из корана. Никто его не понимал, так как суры читались только по-арабски. Этот язык мало кто мог понимать, простой народ и вовсе им не интересовался. Однако Мишка обратил внимание, что вера здесь крепка и непоколебима.
Под оглушительный бой барабанов и вой флейт, войско выступило в поход. Передовые отряды вышли заранее и огромный отряд рабов и попавших в зависимость крестьян уже трудились, прокладывая тропу в непроходимых местах горного леса.
Отряд моряков шёл отдельно. Шестеро носильщиков тащили пушчонку и припасы к ней. У каждого матроса был раб, нёсший его оружие и съестной припас на три дня. Сзади тянулись толпы обоза, нагруженные едой и питьём. Зрелище было красочное.
Двигались медленно, часто приходилось раскидывать привалы. Трудные переходы через многочисленные ручьи создавали заторы и задние отдыхали на привалах. На ночь сооружали лёгкие шалаши и навесы, покрывая крыши травой и пальмовыми листьями.
Через три дня из передовых отрядов стали приходить донесения о встрече с противником. Воины стали возбужденными, и Мишкин отряд тоже немного волновался. Что-то их ждёт в этих влажных и душных лесах. Кому улыбнётся счастье?
Вскоре вышли на довольно обширную равнину, покрытую редким кустарником и невысокими деревьями. И тут Мишка неожиданно увидел в двух верстах нестройные ряды воинов противника. Они заранее узнали о приближении врага и готовились к сражению. Тёмные массы людей сновали по пологому склону, и их огромное скопление внушало страх. Мишке казалось, что врагов вдвое больше, но он успокаивал себя, что это только так кажется.