Пыл невинности
Шрифт:
У него заныло сердце. Больше всего на свете Алекс хотел сейчас остаться и посмотреть, как она кормит сына, но он боялся. Боялся, что если останется, то потеряет контроль над собой. Боялся размякнуть, когда нужно сохранять твердость. Если он не сумеет уговорить ее остаться, то придется привыкать к расставанию, как хроническому алкоголику или наркоману. Так расставание пройдет легче. Конечно, будет очень больно, но все же не так больно, как может быть, если он позволит себе хотя бы короткое удовольствие.
Алекс задержался у двери и бросил долгий взгляд на жену и сына. Михаил сосал молоко
– Мы уже говорили на эту тему, Скотти, – ответил он, стараясь говорить спокойно. – Когда ты окрепнешь, мы все обсудим. По-моему, я уже надоел тебе.
– Черт побери, Александр Головин! – воскликнула Скотти. – Перестань бегать от меня.
Головин вышел и тихо закрыл за собой дверь. Скотти еле сдерживала рыдания. Увы, отношения между ними резко изменились, и это не плод ее фантазии. Он даже позаботился, чтобы у нее были свои деньги, когда она уедет в Йосемит. Этот бессердечный негодяй предусмотрел все!
Правда, Скотти обрадовалась его предложению издать дневник Йэна Макдауэлла, но цель Алекса очевидна: он хочет, чтобы у нее появился источник доходов. Тогда он с чистым сердцем отправит ее в долину. Почему любовь больнее самой сильной боли?
Скотти поудобнее устроила жадно сосущего Михаила у себя на коленях. Она хмуро посмотрела на дверь и вся задрожала от страха и нетерпения. Отношения останутся непонятными до тех пор, пока они серьезно не поговорят. Ссориться Скотти не хотела; хотела уехать, но не одна. Или остаться, но только если он ее любит… Как все сложно!
Алекс опять собрался в долину, чтобы закончить давно начатый проект по превращению ее в национальный парк. О, как она ему завидовала! Как ей хотелось вернуться в долину! Для Головина же это было самым обычным бегством от нее и неприятного разговора. Алексу очень повезло с работой. Каждый раз он уезжал на несколько недель. Очень удобно: всегда можно отложить принятие важных решений.
Скотти прижала платок к мокрым глазам. Честное слово, если они не поговорят в самом скором будущем, то у нее не выдержат нервы и она или запрет Алекса в шкафу и не будет выпускать, до тех пор пока он не согласится поговорить, или ударит по голове лопатой. Она все больше и больше склонялась ко второму варианту.
Александр Головин вошел в номер маленькой гостиницы «Марипоза», где должен был встретиться с губернатором Хейтом и передать ему документы, касающиеся последних жителей Йосемитской долины. Он переселил всех йосемитцев, даже тех, кто поддержал было Джейми Бауэрса, на плодородные земли к северу и к югу от долины. Эти места особенно славились великолепными пастбищами.
Несмотря на осень, начало октября, в долине по-прежнему стояла жаркая погода. Алекс расстегнул воротник и пожалел, что сидит сейчас не в прохладном Сан-Франциско. Последние недели перед поездкой не проходило и дня, чтобы он не думал, как поступить со Скотти. Разговаривать об их дальнейшей судьбе он отказывался. Для него было очень важно отложить этот разговор. Чем дольше он будет держать ее рядом с собой, считал Алекс, тем больше у него шансов уговорить ее остаться.
Он давно уже решил, что совсем не важно, где они будут жить: в
Дверь открылась, и в комнату вошел губернатор штата Калифорния.
– Здравствуйте, Алекс! – Хейт протянул руку. – Рад вас видеть.
Алекс встал и пожал руку губернатору.
– Я тоже рад вас видеть, сэр.
Они сели за стол. Адвокат передал губернатору бумаги, и тот стал просматривать их. Алекс терпеливо ждал. Закончив, Хейт погладил бороду и внимательно посмотрел на Головина.
– Прекрасная работа! Очень полный отчет. Вообще-то не было необходимости так подробно описывать каждую семью переселенцев, но мои люди будут очень благодарны за то, что вы существенно облегчили им работу.
Алекс улыбнулся. Наконец-то он разделался с этой тяжелой работой. Она отняла у него два года жизни, но он был благодарен судьбе за то, что, занимаясь созданием в Йосемитской долине национального парка, он встретил Скотти Макдауэлл. Сейчас Алекс даже не мог себе представить, какой была бы его жизнь без нее.
Губернатор откашлялся и неожиданно спросил:
– Никогда не задумывались о том, чтобы поработать со мной?
– Нет, не задумывался, – тихо рассмеялся Александр Головин и, покачал головой.
Хейт забарабанил пальцами по столу.
– Штат нуждается в умных и энергичных молодых людях вроде вас. Калифорнии нужны те, кто не боится засучить рукава и взяться за самую сложную работу, не боится копнуть немного глубже, хотя это кое-кому может не понравиться.
– Очень заманчивое предложение, сэр, – с улыбкой ответил Алекс, – но сейчас у меня полно личных забот.
– Вы говорите о гостинице в долине?
– О гостинице, сэр, и многом другом. – Алекс вспомнил о предстоящей весной операции Кати и подумал, что сейчас ни за что не сможет браться за какое-то ответственное дело, особенно если оно будет означать длительные дальние командировки. И ему, наконец, нужно разобраться в отношениях со Скотти, разобраться раз и навсегда. Довольно искать предлоги, как бы отложить разговор!
Но до возвращения домой Александр Головин должен был съездить еще в одно место. Ему предстояло переселить еще одну семью из долины, прежде чем закончить этот период своей жизни и начать новый. Хотя сейчас ему больше всего хотелось поскорее вернуться домой, он понимал, что, если задержится еще на несколько дней, ничего страшного не произойдет.
Глава 22
Марлин Кэнфилд осторожно поднималась по лестнице, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы прислушаться. В доме царила полная тишина. Память ее не подвела. Она знала, что старая ведьма и высокомерный англичанишка спят в задней части дома и не смогут помешать ей осуществить задуманное.
На лестничной площадке бывшая жена Александра Головина вновь остановилась и внимательно прислушалась. Сердце стучало так громко, что его стук заглушал все остальные звуки. Марлин помнила, что детская находится на втором этаже, справа. Не важно, что она не навещала дочь. Она все компенсирует Кате, как только ее красивая девочка сможет ходить.